Магомед-Шапи не отпустили со службы, а Гази-Магомед проводил отца до посадки на пароход из Одессы. Из Киева отплыли 12 мая 1869 года, и вскоре достигли порогов. Там несколько километров по суше, потом снова по воде до Одесского порта. Шамиль не задерживался в приморском городе и 18 мая имам провожал глазами уменьшающую фигуру сына на причале. Гази-Магомед вернулся в Киев к своей молодой жене и маленькой дочурке.
Имам Шамиль с сыновьями. Фото XIX в.
После годового путешествия по исламским странам Востока, где его встречали с триумфом, Шамиль обосновался в Медине. Там он определил младшего сына в медресе, а дочь выдал замуж. Но не принесла Аравия счастье семейству Шамиля – начали одна за другой умирать дочери, и имам сам тяжело заболел. Летом 1870 года он написал в Киев письмо своим сыновьям с просьбой приехать повидать его перед смертью. Братья обратились к Александру ІІ с просьбой позволить навестить отца, но, учитывая, что Магомед-Шапи находился на военной службе, император разрешил выехать в Аравию, которая находилась в составе постоянно воюющей с Россией Оттоманской империи, только киевлянину. Дипломатические и бюрократические проволочки привели к тому, что Гази-Магомед потерял драгоценное время и смог отправиться в путь лишь через полгода, оставив в Киеве жену и дочь. Те страны, через которые он проезжал, спеша к отцу, находились во враждебных отношениях с Россией. Они стремились вовлечь наследника имама в сферу своих интересов, но Гази-Магомед вел себя крайне сдержанно, и мечтал только увидеть отца живым. Но не судилось. 4 февраля 1871 года героя Кавказа не стало. Шамиля похоронили на кладбище аль-Бакия неподалеку от могилы дочери Пророка Фатимы, за мавзолеем Аббасидов. Гази-Магомед совершил все необходимые обряды над могилами отца и сестер. Отпуск подходил к концу, вдовы отца просили его остаться, но нравственная обязанность сдержать слово заставила его вернуться в Киев. Там его уже ждал Магомед-Шапи. Снова братья обратились к императору с просьбой разрешить уехать навсегда – для поддержки осиротевшего семейства Шамиля. Александр ІІ разрешил Гази-Магомеду дать бессрочный отпуск «для опеки над вдовами Шамиля и малолетним сыном». Ему выдали пенсию имама, и он получил на дорожные расходы 7 тыс. руб. В конце ноября 1871 года киевский наиб отправился в Мекку. Дальнейшее не касается моего города, поэтому сообщу, что умер он в 1902 году и похоронен рядом с отцом, а его младший брат Магомед-Камиль дослужился до турецкого маршала и в 1951 году скончался.
Семейство имама Шамиля. Литография, В. Т. Тимм, 1860 г.
Издатель газеты «Кіевлянинъ» Виталий Шульгин
Один из основных источников об истории нашего – города газета «Кіевлянинъ». Ее создатель, первый редактор-издатель, профессор Виталий Яковлевич Шульгин родился в Калуге, 15 апреля 1822 года. Родители его принадлежали к среднему чиновничьему классу, социальное положение которых заставляло постоянно менять место жительства, перебрасывая их из Калужской в Черниговскую губернию. Именно там, в Нежине, произошел несчастный случай. По неосторожности няньки мальчик получил искривление позвоночника, сделавшего его горбатым. Подобный физический недостаток часто служит толчком к развитию душевных качеств и умственного развития, при этом лишая индивидуума многих физических наслаждений. Виталий Шульгин сумел приобрести, развить и сохранить в себе ценное и полезное до такой степени, что окружающие при общении с ним забывали о внешнем недостатке телосложения. Все находили невыразимую привлекательность в его лице, особенно в проницательных, искрившихся живым умом глазах, необыкновенно доброжелательной улыбке и словах, по необходимости переходивших от выражения мягкого, безобидного юмора в жесткий, едкий сарказм. Когда его отца перевели в Киев, Виталий стал посещать 1-ю гимназию. Уже тогда сложилось индивидуальное пристрастие, – выпускать с товарищами рукописный журнал. В гимназиях умели поощрить и поддержать литературные наклонности воспитанников. По воспоминаниям, журнал «был характера серьезного, содержания преимущественно историко-литературного и имел немало влияния на воспитанников, так и на возбуждение в них любви к умственным занятиям». В 1838 году Шульгин был уже в университете Св. Владимира. О Шульгине вспоминали: «Это был истинный студент-отшельник, не знавший ничего кроме аудиторий и лекций. Усидчивость, страсть к занятиям, серьезность, отсутствие всякой игривости, резко отличали его». В то время требования к студентам ограничивались лишь внешней, формальной стороной, обязывали их носить форму, аккуратно посещать лекции и не пропускать церковные службы в воскресные и праздничные дни. В личную жизнь студента не вмешивались, предоставляя возможность развлекаться, спорить до утра в товарищеских кружках, писать стихи, делать всё, что угодно, но упаси Боже, без политики. Соблюдая все эти условия, можно было, не утруждая тонкостями науки благородные головы, пройти благополучно все курсы и получить аттестат. Но получить знания было затруднительно из-за отсутствия учебников и пособий. Тем более что в факультетские курсы для студентов было введено много побочных дисциплин, и они считались обязательными. Шульгин по слабости здоровья был освобожден только от фехтования и танцев. Особенно у него проявилась склонность к историческим наукам, хотя преподавание их, в первую очередь античности, в университете было довольно вялым. Окончив университетский курс, В. Шульгин начал свою деятельность в качестве преподавателя 2-й гимназии и в Институте благородных девиц. В 1849 году Шульгин представляет в качестве диссертации талантливое исследование «О состоянии женщин в России до Петра Великого».
Виталий Яковлевич Шульгин
Достигнув осуществления своих заветных мечтаний, получив почетный пост профессора, Виталий Яковлевич, со свойственными ему серьезностью и трудолюбием принялся за выполнение новых обязанностей. Один из его слушателей, впоследствии тоже профессор, А. В. Романович-Славатинский, вспоминал: «В. Я. Шульгин в течение 13 лет, с 1849–1862 г., преподавал всеобщую историю, переходя от древней к новой. С особенной любовью и увлечением он занимался последней; кто помнит его чтения по истории древнего Востока, тот может засвидетельствовать, что он был истинным мастером и истории древней. Он обладал редким талантом лектора – уделом немногих избранников, для которых профессорская деятельность как бы предназначена природой. Шульгин, можно сказать, был таким прирожденным профессором. В своих лекциях по всеобщей истории он умел в изящной форме, в отчеканенной, рельефной фразе, художественно воссоздавать исторических деятелей и драматизм исторических событий, сокровенный смысл которых он умел разъяснять с точки зрения современной исторической науки, на уровне которой он всегда стоял сам и держал своих слушателей». Лекции и преподавательские обязанности занимали много времени, но не мешали появлению научных трудов: «Историческое обозрение учебных заведений в Юго-Западной России с конца ХVІІІ века до открытия университета в Киеве», «История университета Св. Владимира за первое 25-летие его существования», «Юго-Западный край в последнее 25-летие (1838–1863)». Перечень этих сочинений характеризует нравственный облик и научный потенциал Шульгина. Во всех произведениях профессор обращает внимание не на этническую, внешнюю, военную
