Первым же взмахом Олган прорезал живот даже не обратившего на это внимание Витара, но уже в следующий миг парировал его мощные размашистые удары. Рвущийся вперёд Витар походил на бешеного быка, однако, так продолжалось только до момента, пока шпага Олгана не пронзила его печень. На секунду застыв, Витар опустил занесённую шпагу, и грохнулся на колени. Олган, не вытаскивая острие из тела противника, провернул клинок, и вкладывая в движение силу и скорость тела, с оттягом повёл лезвие вбок, вспарывая бок дёрнувшегося старосты.
Стягивающиеся люди с любопытством смотрели на развернувшуюся картину, ничуть не выражая обеспокоенности о распростёршемся на досках старосте, под которым уже натекла большая лужа крови. Охранитель обвёл взглядом людей, и быстрым движением вытер лезвие чистым платком. Когда лужа крови под старостой начала быстро мелеть, Олган быстро отошел на пару шагов назад и коснулся свободной рукой пряжки ремня, незаметно вдавив на ней два небольших рычажка.
Поднявшийся Витар, под прорезанной сорочкой которого не было и следа от ран, улыбнулся и слегка поклонился Олгану.
— Спасибо, Олган! Боль иногда помогает взбодриться, и очистить мозги от ненужных эмоций. Теперь я готов к нашему поединку. Начнём?
Ничего не ответивший блондин вскинул шпагу, и заложив за спину левую руку, встал в боевую стойку. Витар, оглядев собравшихся, отвесил им шутливый поклон, и отсалютовав Олгану, начал медленно подходить. Острие его шпаги плавно покачивалось, нацелившись в лицо охранителя, а свободная согнутая рука повторяла плавные покачивания шпаги.
— Знаешь, в этих землях, к сожалению, нет достойных воинов. И я очень надеюсь, что ты подаришь мне достойный бой, впервые за эти годы!
Когда староста принял свою боевую стойку, Олган нахмурился, и дождавшись, когда противник приблизится на расстояние укола, сделал пробный выпад. Быстрое парирование, резкий толчок и вот уже сам Олган уклоняется от быстрого укола в лицо. Последующая серия уколов и коварных ударов ногами заставила блондина вложить всё своё мастерство в парирование, чтобы не оказаться нанизанным на изящную шпагу старосты.
Через несколько секунд Олган сумел перехватить инициативу, и поочерёдно проткнув Витару обе ноги заставил его отступить, разорвав дистанцию. Глядя на изменившееся выражение лица старосты, которое теперь выражало только спокойствие и сосредоточенность, Олган напряжённо просил:
— Откуда тебе известна охарская школа фехтования?! Кто ты такой???
На лице Витара вновь промелькнуло злорадство.
— Я тот, на кого вы, высокомерные белоручки, всю жизнь смотрели как на грязь! Но когда я узнал вашу кухню, я понял, что грязь — это вы! И твоя семья ничем не лучше, Олган Ва Коррис. Впрочем, — Витар встал в боевую стойку и медленно пошел в атаку. — Когда мы встречались с тобой до этого, ты скулил, что я победил тебя не честно, и бастарды наблюдатели приняли твою сторону.
— Я вижу тебя впервые, больной выродок! — переполненным яростью голосом воскликнул Олган.
Поняв, что в происходящем безумии он мало что узнает, Олган решил действовать. Обманным финтом заставив противника открыться, охранитель ударил подкованным сапогом в колено опорной ноги Витара, и когда тот потерял равновесие, начал плести шпагой рисунок крови и смерти. Одну за одной охранитель наносил страшные раны не успевающему реагировать на них врагу, а когда тот попытался заслониться шпагой и рукой — быстрым взмахом отсёк ему кисти. Хрипящий Витар пытался отползти, оставляя за собой широкий кровавый след, а зрители радостно кричали и аплодировали, приветствуя действия Олгана.
Через несколько минут, когда на месте Витара подрагивала никак не желающая умирать окровавленная куча плоти, запыхавшийся Олган отошел на несколько шагов назад и вытер со лба пот. Бесполезно! Окровавленная плоть начала быстро срастаться, и через две минуты на ноги поднялся улыбающийся Витар, демонстрируя быстро вырастающие новые кисти на месте отрубленных.
— Ну что, Ва Коррис, не устал? Если устанешь — говори, я милосердно перережу тебе глотку! Хотя, твой страх смерти не позволит тебе опустить оружие, я прав? — добродушно улыбнулся староста, одежда на котором превратилась в окровавленные лохмотья. Однако, Олган обратил внимание, что до этого мощный, коренастый мужчина стал… более щуплым?
— Посмотри мне в глаза, смерд! У меня трое сыновей, и я не боюсь умереть! Моё дело будет жить, а твоя голова, вместе со всеми твоими выродками будет украшать колья вокруг пепелища твоего дома! — прорычал охранитель, зло взмахнув шпагой.
— Нет, хлыщ, смерти боятся все! Просто кто-то прячет свой страх за громкими воплями, пытаясь напугать окружающих ещё сильнее!
— Прямо как ты сейчас?!
Рассмеявшись, Витар вновь отвесил шутливый поклон Олгану и дружелюбно произнёс:
— Первый кон за тобой, Олган! Продолжим?
Не дожидаясь ответа охранителя, Витар, размывшись от скорости, насел на блондина, однако тот словно был готов к внезапной атаке, так же стремительно ускорившись, к огромной радости зрителей.
Через несколько мгновений, слившихся в сплошной звон шпаг и снопы искр, противники застыли на месте, и над толпой прокатился поражённый вздох. Опустившийся на колено Олган левой рукой сжимал удерживающую клинок руку Витара, а шпага самого охранителя вышла из спины старосты, аккурат напротив сердца. Вот только в боку самого Олгана торчало уже знакомое ему шило Витара. Пустив изо рта струйку крови, растянувший губы в улыбке Витар проговорил:
— Ну как тебе, дорогой мой Олган, снова так глупо попасться на тот же самый трюк?
— Что…?! Вивар? Вивар Ла Таррис??? Но… Я же сам убил тебя на дуэли два года назад!
Глава 6
Каланар быстрым шагом спустился с крыльца дома старосты, и обвёл взглядом деревню. Безмятежность и спокойствие. Просто идиллия! Если бы не одно большое НО.
Жрец перевёл взгляд на жадно грызущего мясо Тагора и нахмурился. Пока они с Олганом ехали к дому старосты, его посетила мысль, что во всей деревне он не увидел ни одного пса. Хорошо знающий сельский быт мужчина понимал, что собаки — это неизменный спутник человека. Так было во всех мирах, где обитали люди, и уже многие годы Каланар пытался понять, что же это за связь между людьми и собаками. И когда въехавший в деревню жрец не услышал характерного лая, это заставило его внутренне напрячься. Ни одна известная ему человеческая религия не призывала истреблять собак.
Коротко
