Книга Необычное задание - Сергей Иванович Бортников

Не без оснований полагая, что с тех пор ничего не изменилось: контора консервативна и годами не меняет свои, писанные кровью (в интересах не только ведомства, но и главным образом его тайных агентов) правила, Плечов направился к ближайшему таксофону и принялся лихорадочно накручивать его изрядно поврежденный диск.

Сработало! Пошли длинные гудки…

Первый, второй, третий…

После него в трубке что-то треснуло, и в ухо полился игриво-нежный женский голосок, принадлежащий, по всей видимости, сотруднице внутренней коммутаторской службы:

— Алле!

— Срочно соедините меня с товарищем Копытцевым, — приказным тоном произнес Ярослав.

— Слушаюсь!

— На связи, — спустя мгновение завибрировал в трубке знакомый баритон.

— Подбери меня на улице Коминтерна в районе подземного перехода, — не представляясь (как учили) сообщил секретный сотрудник.

— Когда?

— Уже… Я на скамье через дорогу от Ленинки!

— Что-то случилось?

— Ну да… Иначе я бы тебя не беспокоил.

— Понял… Лечу!

Ждать действительно пришлось недолго.

Спустя всего несколько минут Алексей Иванович, незаметно подкравшись с тыла, уселся на краешек скамейки, облюбованной его агентом, беззаботно поджидавшим начальство совершенно с иного направления, и тихонько кашлянул.

— Ты бьешь рекорды оперативности, братец! — поворачивая лицо к другу, небрежно бросил тот и, улыбнувшись, привычно протянул крепкую ладонь.

— Сам погибай, а товарища выручай, — тяжело вздохнул комиссар, употреблением известной пословицы подчеркивая тот непреложный факт, что у него просто не оставалось выбора.

— Погибай? — не согласился с такой, говоря современным слогом, "безальтернативщиной" Ярослав. — Нет уж. Столь страшных жертв нам не надобно. Родина не поймет, народ не оценит.

— Ну… В буквальном смысле слова смерть мне, понятное дело, не грозит, — вспоминая о своем хоть и не гуманитарном, но все-таки университетском прошлом, пустился в пространственные философские размышления Копытцев. — А вот без глубокой клизмы на сей раз точно не обойтись: чтобы встретиться с тобой, пришлось проигнорировать одно важное мероприятие… Разумеется, я отправил вместо себя первого заместителя, однако кое-кто может истолковать подобное поведение как неповиновение, а то и неуважение, и тогда…

— Не волнуйся, брат, пронесет-прокатит!

— А вот я в благополучном исходе нашей затеи почему-то совершенно не уверен. Однако же страдать, переживать, мучиться сомнениями в любом случае не стану — дружба все равно дороже. Да и что для нас с тобой какое-то очередное взыскание? Так… Пыль… Дело обыденное, привычное…

— Это точно. Мы же без пилюлей, как без пряников.

— Все. Довольно пустопорожней болтовни. Приступим к делу. Говори: что там у вас стряслось?

— Не там, а здесь. Мы с профессором Рыбаковым… Знаешь такого?

— Еще бы. Он, между прочим, входит в когорту самых авторитетных информаторов нашего вождя по различным научным течениям в археологии, топонимике, этнологии, антропогенезе и даже является главным консультантом по так называемому еврейскому вопросу.

— Ух ты! Не знал, — восхищенно пробормотал Плечов.

— Сам понимаешь, подобные вещи в научных кругах лучше не афишировать. Объявят доносчиком, начнут исподтишка гадить. А он… Все мы… В интересах государства стараемся, — пафосно пояснил Алексей.

— Итак, минут тридцать тому назад я встретил одного старого товарища, — начал свой рассказ Яра.

— Фамилия?

— Зачем?

— Пробью по своим каналам, что за птица.

— Не надо. Я за него ручаюсь!

— Сейчас, братец, время такое, что ни за кого ручаться нельзя!

— Согласен. Пиши.

— Я так запомню.

— Альметьев Николай… По отчеству, кажется, Петрович. Воевал, ранен…

— Это он сам тебе сказал? — как-то не по-доброму косясь, высказал преждевременные сомнения Копытцев.

— Нет.

— Тогда откуда столь исчерпывающие данные?

— Все просто… Форма, хромота… Вот я и сделал соответствующие выводы.

— Поспешно сделал — согласись… Время очень сложное! Война…

— Блин! — "взорвался" Плечов, более остальных качеств ценивший в людях постоянство, преданность и верность. — Очерствел ты, Леха, в тылу, заматерел, ожесточился до неприличия.

— Хотелось бы взглянуть на твою реакцию, господин беспечный, если б на твоем пути ежедневно встречалось столько врагов! — парировал его претензии собеседник.

— Он мой друг. Близкий. И этим все сказано, — резко отрубил Ярослав. — Ты ведь сам только что утверждал, что дружба всего дороже.

— Что ж… Не стану спорить… Давай по сути. Без воды и досужих домыслов.

— Есть! Значит, из библиотеки мы вышли вместе: я и Рыбаков. А тут, откуда ни возьмись, — Колька, староста нашей группы. Окликнул меня, обнял…

Борис тем временем скрылся в переходе, где сразу привлек внимание патруля.

— Чем?

— Не знаю. Когда я подоспел, они уже разговаривали на повышенных тонах. Естественно, пришлось заступиться… А начальник…

— Опять же — фамилия!

— Лейтенант Кияшко.

— Ты не ошибаешься?

— Нет. Хочешь, взгляни сам, — Ярослав с победным видом протянул товарищу "конфискованную ксиву".

Очи Копытцева мгновенно покинули глубокие глазницы и поперли ввысь под широкий лоб.

— Откуда это у тебя?

— Изъял…

— Опять самоуправничаешь? Ты хоть представляешь, что нас ждет, если начальство вдруг узнает об этих шалостях?

— Тридцать лет расстрела, не менее.

— Хотя… Как он себя повел, когда ты выхватывал служебное удостоверение? — вернулся к здравому смыслу Алексей Иванович.

— Ноги в руки — и убег.

— Значит, это не наш кадр… Точно…

— Вот и я пришел к такому выводу!

ГЛАВА 10

В тот же вечер Копытцев приехал к своему другу, как он сам не раз говаривал, в целях "маскировки", — на пироги. А на самом деле — для прояснения ситуации с двумя встреченными сегодня его агентом подозрительными лицами.

Начал с начальника патруля.

— Смотри. Человека с такой фамилией — Кияшко — в наших органах нет и никогда не было. Во всяком случае, здесь, в первопрестольной.

— Чего и следовало ожидать, — самодовольно хмыкнул Яра, отчетливо понимая, что ему в очередной раз удалось не только избежать уголовной ответственности, но и повысить стоимость своих "рыночных акций" в глазах требовательного руководства.

— А вот сомнений в подлинности удостоверения у нас поначалу не возникло, — спокойным тоном продолжил комиссар, хотя внутри (опытный психолог Плечов не мог этого не заметить) у него все бурлило от негодования. — Я уже, грешным делом, подумал, что какой-то "крот" завелся в нашей конторе… Ан нет. Собрали комиссию, выслушали мнение специалистов… Один из них, кстати, ранее уже отличившийся — при разоблачении фашистских диверсантов с фальшивыми солдатскими книжками — ну, ты должен помнить то нашумевшее дело с ржавеющими скрепками.

— Откуда? Я только из лесу вышел!

— …Обнаружил маленькую детальку, прямо указывающую на то, что документ был сделан за кордоном. Но, скорее всего, не в Германии, а за океаном — только там существует подобная технология производства красителей для полиграфических потребностей.

— Каким образом ему удалось так быстро это выяснить? — засомневался в правильности скоропалительных выводов эксперта Плечов.

— Не знаю, — красноречиво подернув плечами, признался Алексей. — Он просто соскреб краску с заглавных букв на твердой обложке и попробовал ее на вкус.

— Чертовщина какая-то, —