— Твою мать, — слышу я тихое ругательство и меня накрывает полная темнота.
Глава 5
Я просыпаюсь на койке в своей вонючей люкс-коморке с двумя сундуками. Тяжело вздохнув от горького осознания, что я все-таки на Палармусе, я потираю глаза. Присев, оглядываюсь, размышляя, чем убить день и дотянуть до встречи с Голденвалем в три ночи, и обнаруживаю на крышке одного сундука небольшой цветок с сочно-зелеными лепестками, тот самый мешочек с двойной таксой, что предназначался мне за секс с эльфом, и записку.
Дотягиваюсь до сложенного вдвое пергамента, звучно сглатывая сухим горлом. Интересно, я вообще пойму, что значат местные каракули в письме?
От пергамента пахнет деревом. Втягиваю его запах, прикрыв глаза и вспомнив отцовскую пилораму. В лес меня тянуло с детства. Только не в обществе псины типа Тео. Передернув плечами от воспоминаний об оборотне, я разворачиваю листок, и выписанные на нем символы будто по мановению волшебной палочки начинают перестраиваться в знакомые буквы. Аж руки задрожали от такого чуда. Ведь и сам пергамент стал на пару градусов горячее. А может, мне показалось.
Дождавшись строчек из своего родного алфавита, я зачитала шепотом:
— Язык не поворачивается назвать тебя Диким Одуванчиком после прошлой ночи. Я мог бы обратиться к тебе — Самира, но ты сама молила называть тебя Виталиной. Будь по-твоему… Лина. Я мог бы осыпать тебя всеми драгоценностями Крайтона, но ты сто́ишь гораздо больше. Если дождешься меня, мой следующий визит в «Барсук» круто изменит твою жизнь в лучшую сторону. Надеюсь, мы увидимся в день парада трех планет. Твой Таурлендиил.
Ну вот, блин, еще один жених нарисовался!
— Я такими темпами замуж здесь выскочу раньше, чем выберусь отсюда, — бурчу под нос, разглядывая цветок. Забавный такой — с золотистой сердцевиной. Переливающейся, мерцающей, кажется даже потрескивающей.
— Ты как дикарка, — слышу пыхчение и вздрагиваю.
— Кто здесь? — Подскакиваю с кровати, прям в чем мать родила.
— А сама-то как думаешь?
Озираюсь по сторонам. В коморке никого. Никого, кроме меня и… Из-за моей подушки выглядывает пингвин! С той же бабочкой на шее, но живой! Кряхтя, перекатывается на середину койки и усаживается, если его телодвижение можно так назвать.
— Не смотри, что я такой маленький! Я очень удаленький! Меня только надо покормить. А то до конца не раколдуюсь…
— ЧЕГО?!
Из моих рук выпадают и письмо, и цветок. Я пячусь к окну и прикрываю свою наготу занавеской. Но тут же слышу смешки за спиной. Оборачиваюсь, а рамы-то настежь, и по ту сторону мной любуется троица дымящих самокрутками мужиков.
— Да чтоб тебя! — Захлопываю окно, задергиваю занавеску и выдираю из-под пингвина простыню. Оборачиваюсь ею, пока он, неуклюжее мини-животное, пытается вернуться в прежнюю позу.
— Ты же не думала, что попала сюда, потому что тут не хватает своих старых дев?
— Ну спасибо, мистер сама тактичность! — фыркаю зло.
— Да, я никогда не церемонился с женщинами. Сами вешались на шею.
Я иронично изгибаю бровь. У одного из нас явно протекает крыша.
— Меня зовут Халририй Майнардус Джордан Третий. Но ты можешь звать просто — Хал. Понимаю, ты в замешательстве. — Он начинает расхаживать по матрасу, но каждый раз катается по нему как неваляшка. — Меня прокляли, зачаровали, превратили в эту тушу иномирского происхождения, а потом и вовсе закинули в ваш мир. А там без зелья я попросту стал пластиковым. Обратно вернуться я мог только в случае, если мной заинтересуется одинокая женщина. Заинтересуется, как в… эээ… мужчине.
— Тобой заинтересовалась моя хозяйка! С ней надо было сюда возвращаться! Ей бы тут понравилось!
— Я не контролирую магию. Она руководит мной. Помоги мне вернуть свой былой вид, и я помогу тебе попасть домой, — деловито предлагает он мне, щелкая клювом.
Приехали! Я разговариваю с пингвином!
— И что для этого надо сделать? — интересуюсь, задницей чувствуя подвох.
— Для начала — вырастить меня в человеческий рост. Я не хочу оставшуюся жизнь прожить в теле карлика. Сегодня ночью ты встречаешься с Голденвалем. У него много зелий. Подозреваю, Самира у него флакончик и дернула.
— Сам… Самира? — напрягаюсь я. — Дикий Одуванчик?
Хал захлопывает клюв. Я бросаюсь к нему и начинаю трясти эту тушку руками.
— Пе-ре-с-тань! — запросил он.
— Отвечай! — требую я.
— Магия всегда требует плату. Вот Самира и поплатилась. Надеюсь, совсем исчезла!
— За что она так с тобой? Гад, наверное? Признавайся, а то к пюрешке сегодня подадут пингвинятинку!
— Как ты разговариваешь с наследным принцем?! Со старшим сыном императора Крайтона — Майнардуса Джордана?!
Я усмехаюсь, отпустив его и шагнув назад. Смеряю взглядом, насмешливо киваю.
— Ты? Крайтоном правят пингвины?
Он тяжело вздыхает, смешно закатив глаза.
— Я же сказал — меня заколдовала Самира!
— Интересно, почему? — Я упираю руки в бока.
— Это давняя тема. Тебя вообще не касается. Даже лучше, если не будешь в это лезть. Выведай у Голденваля, что у него брала Самира. Узнай о противоядии. Оно подействует не сразу. Вероятно, придется несколько дней глотать эту дрянь, чтобы восстановить энергию, нарастить мышцы, вернуть мужскую силу. Не буду же я всю жизнь только языком работать.
— Ты пингвин-извращенец?
— Так меня многие называли. Но в постели мне действительно нет равных. Твой эльф — это так, цветочки. — Он кивает на цветок на полу.
— Ну ради этого я, конечно же, помогу тебе расколдоваться.
— Правда?!
— Еще чего! Я попала сюда из-за тебя! У меня глобальные проблемы, если ты не заметил! И создавать себе их еще больше я не собираюсь!
— Да куда ж ты денешься, — усмехается он низким хриплым басом. Не видела бы, с кем разговариваю, решила бы, что с сексимачо под два метра ростом. — Как только вернется Олден, сама ко мне приползешь за помощью…
Едва он это произнес, как дверь в комнату без стука отворяется. Хал юркает под подушку, а Басанти бросает свой меткий глаз на мешочек с деньгами.
— Смотрю, хорошо поработала в обход кассы? — хмыкает издевательски. — Придется объясниться перед Олденом. Одевайся. Он тебя ждет…
Одеваюсь, та-а-ак медленно, что Басанти недовольно фыркает, подгоняя меня ладонью в воздухе:
— Шевелись, блин! Не хватало тут с тобой полдня проторчать!
В нынешней ситуации полдня меня кажется не спасут. Может полвека, или тысячелетия, но хрен кто мне их даст! Невольно кошусь в сторону подушки, из-под которой торчит мелкая пингвинья лапка, и выдыхаю.
