оружие для ее защиты.
В 1874 году Сметану поразили тяжелая нервная болезнь и почти полная потеря слуха, и он был вынужден отказаться от работы в оперном театре и ограничить размах своей общественной деятельности.
Как и раньше, в годы шведской эмиграции, свои личные переживания Сметана воплощает в камерно-инструментальных жанрах. Создается квартет «Из моей жизни» (1876) — рассказ о собственной судьбе, неотделимой от судьбы чешского искусства. Каждая часть квартета имеет программное пояснение автора. Полная надежд молодость, готовность «к бою в жизни», воспоминания о веселых днях, танцах и музыкальных импровизациях в салонах, поэтическое чувство первой любви и, наконец, «радость при взгляде на путь, пройденный в национальном искусстве». Но все заглушает монотонный высокий звук — словно зловещее предостережение
Поселившись у своей дочери Зофии и её мужа-лесничего на хуторе Ябкенице, Сметана продолжал сочинять музыку. Он пишет оперу «Чертова стена», симфоническую сюиту «Пражский карнавал» начинает работу над оперой «Виола» (по комедии Шекспира «Двенадцатая ночь»), закончить которую помешала усиливающаяся болезнь. В 1883 году из-за прогрессировавшей депрессии, связанной с тяжелыми переживаниями и полной потерей слуха, композитор был помещён в психиатрическую больницу в Праге, где и умер на шестидесятом году жизни 12 мая 1884 года.
Заслуги Сметаны в развитии чешской музыки трудно переоценить. Он поистине стал основоположником национальной музыкальной школы. Он был первым композитором, использовавшим в своих сочинениях чешские народные сюжеты и мотивы, автором первой в истории оперы, целиком написанной на чешском языке. Творчество Сметаны оказало огромное влияние на чешских композиторов последующих поколений — Антонина Дворжака, Зденека Фибиха, Леоша Яначека. Тяжелое состояние композитора в последние годы было скрашено широким и в полной мере сохраняющимся по наше время признанием Сметаны чешским народом, которому он посвятил свою жизнь и творчество.
Глава 4. Гений оперы
25 марта 2023 года исполнилось 156 лет со дня рождения Артуро Тосканини. Он был замечательным симфоническим дирижером. Но смело можно сказать, что как оперному маэстро ему просто не было равных в мире в XIX веке — по неистовой любви к этому жанру, по глубочайшему знанию всех его мельчайших подробностей и деталей, по умению сценически воплотить оперные создания.
Прошло 138 лет с тех пор, как 18-летний сын портного из Пармы, только что окончивший консерваторию виолончелист, из-за пререканий между постоянным дирижером труппы, менеджерами и публикой встал за дирижерский пульт при исполнении "Аиды" Верди в Рио-де-Жанейро и продирижировал оперой наизусть. Причем он помнил не только партитуру, а и все динамические оттенки и авторские ремарки. Так началась его дирижерская карьера, которой он отдал почти 70 лет. Ему принадлежала честь подготовить вместе с их авторами к первому исполнению две великих оперы: он провел премьеру "Паяцев" Руджеро Леонкавалло в Милане (1892) и «Богемы» Джакомо Пуччини в Турине (1896).
Высочайшая принципиальность Тосканини нередко была причиной конфликтов. В течение 15 лет Тосканини был ведущим дирижером миланского театра «Ла Скала». С 1898 по 1903 он делил свое время между зимним сезоном в «Ла Скала» и зимним сезоном в театрах Буэнос-Айреса. Несогласие с художественной политикой «Ла Скала» заставило Тосканини в 1904–1906 покинуть этот театр, потом он вернулся туда еще на два года. В 1908 очередная конфликтная ситуация побудила дирижера покинуть Милан. Так он в первый раз приехал в США, где в течение семи лет (1908–1915) был дирижером «Метрополитен-опера». С приходом Тосканини, который привлек в театр таких певцов, как Энрико Карузо, Джеральдина Фаррар и других крупнейших музыкантов того времени, началась легендарная эра в истории оперного театра в США. Но и здесь Тосканини выразил несогласие с художественной политикой и в 1915 уехал в Италию, где после окончания войны снова стал главным дирижером «Ла Скала». Этот период (1921–1929) стал эпохой блестящего расцвета «Ла Скала».
Велик вклад Тосканини и в воплощение оперного наследия Вагнера. В Европе он дважды дирижировал на байройтских вагнеровских фестивалях (1930–1931). Он участвовал также в зальцбургском моцартовском фестивале (1934–1937); основал свой собственный фестиваль в Лондоне. В 1936 он способствовал организации Палестинского оркестра (ныне Израильский филармонический оркестр).
Завершающий и самый известный период жизни Тосканини начался в 1937, когда он провел первый из 17 сезонов радиоконцертов с Симфоническим оркестром Нью-Йоркского радио (NBC). С этим оркестром он совершил турне по Южной Америке в 1940, а в 1950 объехал США с ансамблем оркестровых музыкантов. После сезона 1953–1954 Тосканини покинул оркестр Нью-Йоркского радио. Он умер во сне в своем доме в Ривердейле 16 января 1957.
Бог наделил Артуро Тосканини уникальными слухом и памятью, необычайным образным мышлением и беззаветной любовью к музыке. Про его деятельность рассказывают поистине невероятные вещи.
Однажды маэстро готовил "Тристана", репетируя с исполнителями под рояль. Вместе с певцами он находился на сцене. Когда проходили второй акт, Тосканини полуобернулся в сторону рояля и коротко бросил:- Фа-диез! Услышав замечание, аккомпаниатор слегка растерялся. Сцену повторили еще раз, и вновь, когда дошли до того же места, Тосканини снова крикнул, уже более громко: "Фа-диез!" Но на нотной странице никакого фа-диеза не было! На третий же раз Тосканини в ярости вскочил со стула и заревел:- Фа-диез!
Перепуганный аккомпаниатор робко заметил: — Простите меня, маэстро, но фа-диеза тут не написано…
Тосканини, немного смутился и… тут же ушел в свой кабинет. Через некоторое время аккомпаниатор отыскал другое издание партитуры "Тристана", побежал к маэстро в кабинет и увидел Тосканини, листающего партитуру "Тристана", он хотел собственными глазами убедиться, есть ли в ней злополучный фа-диез или нет.
— Маэстро, — радостно обратился к Тосканини аккомпаниатор, — вы были совершенно правы, в партитуре была опечатка!
Тосканини ответил довольно холодно, но чувствовалось, что за внешней его сдержанностью проскальзывают нотки победной радости:
— Знаешь, меня чуть удар не хватил: выходит, я всю жизнь был ослом, если всегда играл этот фа-диез.
— Осел я, маэстро, потому что не заметил опечатки, — ответил аккомпаниатор.
А вот другая:
В Сан-Луисе перед концертом в самый последний момент у второго фагота обнаружилось, что клапан ми-бемоль испорчен. Музыкант был в совершенном отчаянии: "Что скажет маэстро, если не услышит эту ноту!" Зная крутой нрав Тосканини, решено было сообщить ему об отказе клапана до начала концерта. Когда же Тосканини объяснили, что случилось, он мгновенно перебрал в памяти все произведения, что стояли в программе концерта, и сказал:
— Может быть, я ошибаюсь, но, думаю, этого ми-бемоль ни разу и не придется брать
