глаза мамы стекленеют, словно она заново переживает этот момент. — Он был там. Весь в чьей-то крови. Нож в руке. Выглядел как оживший дьявол. И он смотрел прямо на меня.
Виола вздрагивает.
Я хмурюсь. Не знаю, верить ли ей.
Я не верю ничему, что выходит из ее уст.
Но Виола застыла на месте.
— Если ты стала свидетелем убийства, почему ты не сообщила в полицию? Зачем было убегать и притворяться мертвой?
Глаза моей сестры искренни. Отблеск ее невинности, восставшей из пепла.
Я бы обрадовалась, но эта невинность граничит с наивностью. Невежество, которое позволяет ребенку играть с огнем.
Или со змеей.
— Ты знаешь мою историю. — Говорит мама, вздыхая так, что она выглядит жалкой и хрупкой. — Я то попадала в реабилитационный центр, то выходила из него. Что бы я ни сказала, полиция бы мне не поверила. А я не могла рисковать. Что, если этот парень придет за вами? Он не похож на человека, который позволит свидетелю уйти.
Я насмехаюсь.
Мама делает вид, что не слышит.
— Я сделала выбор, который обезопасит вас обеих, и, к счастью, Кейди согласилась меня прикрыть.
— Думаю, вы обе не посчитали нужным поделиться этим со мной.
Я открываю рот, но мама вмешивается прежде, чем я успеваю.
— Дорогая, мы просто хотели тебя обезопасить. Вот и все.
Глаза Виолы смягчаются, когда она смотрит на маму.
— Если ситуация была настолько ужасной, как можно вернуться сейчас? Разве тот парень все еще не на свободе?
— Я уже доказала, что не стану проблемой. — Мама стучит сигаретой по столу, и она догорает. — Я могла бы уже обратиться в полицию, но не стала. И дело закрыто. Свидетелей не было. Я свободна и чиста.
— Ты уверена? Мне кажется, это слишком просто.
— Я очень уверена. — Мамин взгляд метнулся в сторону.
Ее руки становятся суетливыми. Кто-то назовет это признаком нервов, но я-то точно знаю, что это значит.
Она слишком давно не затягивалась. Сигары больше не сдерживают ее желания.
— Теперь все в порядке.
Мама улыбается и тянет руки под стол. Наверное, чтобы почесаться. Иногда она царапала себя до крови. В детстве это было самое страшное зрелище. Ни один шестилетний ребенок не хочет, чтобы его маме было больно, но когда она сама причиняет себе боль...
— Вай, пора спать. — Я проверяю часы. — Завтра будет трудно проснуться в школу.
Мама поднимается.
— Я тоже немного отдохну.
— Куда ты идешь?
Я останавливаю ее холодным взглядом.
— В постель.
— У нас только две спальни.
— Мама может спать со мной. — Говорит Виола.
— Ни в коем случае.
— Она права. — Соглашается мама. — Я займу комнату Каденс. Вы с Виолой можете спать вместе, как вы делали до моего отъезда.
Мои губы плотно сжимаются.
— Ты не...
— Пожалуйста. — Виола трогает меня за руку и умоляюще смотрит на меня. — Мама должна была умереть. Она не может просто снять номер в мотеле. И мы же спали на одной кровати раньше.
Все внутри меня хочет возразить, но я вижу, что это очень много значит для Вай.
— Ладно. — Сдаюсь я.
Мама улыбается.
— Только на одну ночь.
— Конечно.
Ее глаза блестят.
Тревожные звоночки в моей голове не перестают звенеть. Впускать маму обратно в нашу жизнь — последнее, что я должна делать.
Но какой еще у меня есть выбор? Вернуть ее на улицу, чтобы она попала в новые неприятности? Что будет, если полиция узнает, что я помогла сынициировать ее смерть? Что, если они начнут расследование и поймут, что мы живем одни? Или еще хуже... жить с активной наркоманкой, которая инсценировала свою смерть?
Они заберут у меня Виолу?
Я не могу так рисковать.
Кроме того, я не верю, что мама рассказала нам сегодня всю историю. Что-то не сходится, и единственный способ убедиться, что ее глупые решения не аукнутся мне и Ви, — это задавать больше вопросов.
Я бросаю взгляд в сторону мамы.
— Воздержись от кражи чего-либо в моей комнате, пока я сплю.
Мама смеется.
— Спокойной ночи, Кейди.
Я иду за Вай по коридору и тащу ее в ванную, настаивая, чтобы она почистила зубы. Она уже наполовину спит, когда я укладываю ее в кровать и натягиваю на нее одеяло.
— Я действительно ненавижу тебя за то, что ты держала это в секрете, Кейди. — Бормочет Вай, находясь в полубессознательном состоянии.
У меня щемит сердце.
— Я знаю.
— Ты всегда все делаешь одна. — Бормочет она, ее глаза все глубже закрываются. — Ты всегда принимаешь боль в одиночку.
— Я в порядке.
Я провожу пальцами по ее волосам.
— Я хочу помочь тебе. — Бормочет Вай.
Черт возьми, Кейди. Я хочу помочь тебе. Голос Датча звучит в моих воспоминаниях.
Он это серьезно? Возможно ли это вообще? Он каждый день превращал мою жизнь в ад. А теперь вдруг захотел мне помочь?
Я грызу нижнюю губу, пока меня не осеняет другая мысль.
Датч.
Коробочка с кольцом.
Супердорогое обручальное кольцо с бриллиантовой огранкой.
Всего в нескольких дюймах от наркоманки, которой нечего терять.
Пока Виола погружается в дремоту, я пробираюсь по коридору. К счастью, дверь в ванную закрыта, а значит, мамы нет в моей спальне.
Я распахиваю дверь и бегу к комоду. Заглянув под трусики, я ощупываю все вокруг, пока мои пальцы не нащупывают бархатную коробочку.
Да.
Она все еще там.
— Что ты ищешь? — Раздается позади меня мамин голос.
Я вздрагиваю и быстро засовываю коробочку с кольцом в карман школьной юбки. Притворяясь, что шаркаю по одежде, я бормочу:
— Нижнее белье. Я хочу принять душ, прежде чем переодеться в пижаму.
— Понятно.
Мама одаривает меня знающей улыбкой.
Потянув за подол юбки, я прочищаю горло.
— Я серьезно, мам. У тебя только один день под этой крышей. Возвращайся туда, где ты пряталась последние несколько месяцев.
— Это было здесь?
Мама садится на край моей кровати и подпрыгивает на матрасе. Она откидывается назад, закидывая руки за спину.
— О чем ты говоришь?
Я хмыкаю. Она вообще слышала, что я сказала?
— Ты занималась сексом здесь? На этой кровати?
Ее улыбка становится чуть более возбужденной.
— Прямо здесь?
Мои ноздри раздуваются. Я не могу сделать это с
