что закрепившись на юго-западных склонах Эфель-Дуата в течение года косила гондорские отряды стрелами, до тех пор, пока правитель, а точнее — соправитель Гондора, князь Итилиэнский Фарамир не набрал для борьбы с ними группу ликвидации, состоявшую из горных охотников, умеющих лазать по скалам… Да, альпинистов-то ведь тогда не было… — усмехнулся орк. — Ну и в итоге, «Обсидиан», естественно, был разбит, кто-то ушел на восток, кто-то погиб, но в плен не удалось взять ни одного бойца, ибо в снаряжение стрелков входила ампула с сильнодействующим ядом, и в случае, когда путь к отступлению оказывался отрезан, единогласно предпочитали смерть позору… Эй, народ! Вы там еще не уснули?
— Нет-нет, как можно! — с жаром заверил его харадрим, изящно маскируя зевок под отвисшую от восхищения челюсть. Девчонки ожидали продолжения, Борондир молчал, даже физик изобразил что-то, отдаленно напоминающее приглашение продолжить рассказ.
— Ну… Вот, в принципе, и все — вздохнул Маграт. — Свой последний бой «Обсидиан» принял во-он на том перевале. Я, кстати, сильно подозреваю, что свое название «Стена огненных слез» местность получила именно по этой причине. Обсидиан — продукт вулканического происхождения, с черного наречия буквально переводится как «камень-огонь».
— А-а-а… — глубокомысленно протянул Хаграр, поднимая глаза на руководителя группы. — Офигеть можно! Ну и память у тебя, чувак! Браво! Где учишься-то?
— Я ж тебе говорил вчера, или нет? Нарт-Луунский топливно-энергетический. Тепловик, третий курс, — невозмутимо ответил Маграт.
— Ни хрена у вас там историю преподают… — почесал в затылке физик. — Хорошо, что я туда не пошел. Главное дело, такие подробности…
— Да нет, это я больше сам, по книжкам… — засмущался Маграт. — Ну, и по рассказам…
— …Очевидцев! — поддела Линвэн.
— Сплюнь три раза! — испуганно округлил глаза Фарах.
— Да ладно, ниче не будет! — легкомысленно отмахнулся альпинист-найденыш. — Ну и чего там в книжках? Ты вычитал, что они именно на том перевале погибли, да?
Получив в ответ исчерпывающе-однозначный кивок, физик почесал в затылке еще раз.
— Ни фига себе! — ошарашенно прошептал он. — А я-то дурак, тут шлялся по ночам так запросто… Если бы знал раньше, какое тут соседство жуткое, лучше б разбился чес-слово…
Все замолчали. Но тут подал голос Борондир, известный своей технарской привычкой ничего не принимать на веру:
— Это все, конечно, безумно интересно и трогательно, но я бы предпочел какие-нибудь доказательства. Ну, скелет там, или фрагмент доспеха, а то…
Нимродэль посмотрела на него с нескрываемым осуждением, а Маграт только тяжело вздохнул:
— Ха… доказательства ему… Я б за такие доказательства наизнанку бы вывернулся, то-то Сарик на склоне лет порадуется, что оказался прав. Может, еще и докторскую накатает под запал…
— Да… — мечтательно протянул Хаграр. — Мне бы тоже чего-нибудь для музея не помешало.
— А если я найду, — немедленно встрял Фарах, возбужденно блестя антрацитовыми глазами — то чего мне за это будет?
— Фараханджамбар, завязывай уже, а? — поморщилась Нимродэль. — Всех достал, если б не тропический загар — вылитый эсгаротец.
Народ развеселился — шутка пришлась в кассу. Во всех смыслах.
Когда девчонки убежали умываться, а Фарах с Борондиром отправились разводить костер, то в палатке остались двое орков. Маграт неторопливо укладывал вещи, утягивая их в пресс-мешки, чтобы сэкономить в рюкзаках занимаемое ими место. Хаграр по мере сил помогал ему, в данный момент по силам физику оказался разбор и сбор карманного фонарика-жужжалки, нагло извлеченного с натяжной полки.
— Слышь, друг… — окликнул Хаграр третьекурсника, вставляя на место батарейки и переводя фонарик в режим аккумуляторного питания. — Я тут насчет музея подумал. Давай так. Нам обоим надо? — обоим. А ты мне еще и здоровье сэкономил, подобрал, обогрел и далее по тексту. Я тебе чем смогу помогу в поисках, не найдем — так хрен с ним…
Маграт отложил пресс-мешок в сторону.
— А если найдем? — вскинул он бровь. Имея возможность как следует изучить субъектов типа Фараханджамбара, парень быстро научился заранее оговаривать все условия предстоящей сделки, а не только те, что сразу бросались в глаза. Как говорил в таких случаях дядя Сарадок, умел «читать то, что написано мелкими рунами».
— Ну так и замечательно! — удивился Хаграр. — Лады?
— Э, нет, так не пойдет! — покачал головой третьекурсник. — Давай-ка сразу договоримся, как делить станем, а то знаю я вас, харадцев!
— Я ж не харадец, — резонно возразил физик. — Я ваще не человек даже. А насчет делить… мне-то, в принципе, ничего и не надо. Разве так, одну финтифлюшку какую-нибудь.
— Какую? — Маграт скрестил руки на груди, взгляд его был неумолим.
— Да… любую.
— Ишь ты, чего захотел! Так ты у меня все самое ценное затребуешь…
Оба замолчали, соображая в поиске выхода из крайне сложной ситуации.
— О, короче так, — предложил Хаграр. — В случае, если мы что-нибудь найдем, я выберу какую-нибудь одну вещицу, если ты будешь несогласен, то возьму любую другую, которая тебе окажется не нужна. Лады?
— Это с чего бы вдруг такое великодушие? — иронично прищурился Маграт. Физик опустил глаза и смущенно шмыгнул носом.
— Да, ты понимаешь, какое дело… У нас музей-то так себе, я тебе скажу по секрету — одно название! Это тебе препода порадовать охота, а мне — позлить. Знаешь, как он меня на первом курсе на допсессию выкинул?
— А-а, — понимающе хихикнул Маграт. — Ну тогда лады, чувак! Любая дрянь твоя.
На том они и порешили. После короткого завтрака молодежь продолжила сборы. Но не успели они выдернуть палаточные колышки, как небо внезапно помрачнело. Одновременно с небом помрачнел и руководитель группы. Зараза… неужели дождь? Подниматься по мокрой стенке — самоубийство гарантированное… Что делать, блин? И, главное дело — в КСС уже заявились… Одна дневка, конечно, еще не катастрофа, но настроение из отличного вскоре спустилось до отметки «хуже некуда». А уж когда первая капля небесной влаги щелкнула по носу студента-третьекурсника, терпению его пришел конец. Борондир с недовольным видом снял закапанные очки и принялся протирать их рукавом штормовки.
— Ну вот, лууг’ин-уллах на нас и рассердились, — со вздохом констатировал Маграт, опускаясь на землю.
— Не хотят духи нашего восхождения, — усмехнулась Линвэн. — А чего же они хотят, а?
Тут эльфийка посерьезнела, и, тронув Маграта за рукав, негромко спросила:
— Ну что скажешь, хранитель традиций? Что духам угодно, чего они думают?
Ответить третьекурсник так и не успел.
— Я знаю, что думают духи. Духи послали дождь для того, чтобы вы на минутку остановились передохнуть и помогли мне отыскать мой упавший рюкзак.
— Ни фига себе! — возмутился Фарах. — Сам ищи.
Но тут, ко всеобщему изумлению, вмешалась Нимродэль:
— А давай я тебе помогу в поисках, хочешь? — миндалевидные глаза эльфийки очаровательно хлопнули ресницами. Физик растерялся, а у Борондира челюсть
