Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
и явно заинтригована.
— Это как, — раб завертел выпученными глазами, — сокрытый механизм, который заставляет пчелу после посещения цветка нести на лапках пыльцу в свое гнездо или муравья тащить подходящую былинку, что гораздо более по весу, нежели он сам, на общую горку1.
— То есть муж, имеющий возможность, обязательно согрешит? — Царица пристально смотрела в глаза рассказчику.
— Скорее всего, — уверенно подтвердил тот. — И устоять будет сложно, но, Властительница, к счастью, женский род этого спрятанного внутри сознания «крючка» лишен.
— Ты ведь получил в полдень свою корку? Не будет ли хлеб, что держишь в руке, излишеством для раба? — вмешался, впрочем, как и обычно, в разговор Шут.
— В который раз ты прав, господин, — ответил раб, возвращая лепешку на поднос. — Не стану, в отличие от Адама, предаваться чревоугодию.
Он без сожаления, по крайней мере, с виду, расстался с подарком Царицы, но, случайно стукнув костяшками пальцев по блюду, вдруг весело рассмеялся:
— А знаете, мы здесь словно бы воспроизвели Библейскую сценку для искушенного, — раб повернулся к гостям, — но голодного зрителя.
Царица недоуменно вскинула брови, а трясущаяся от смеха «мумия» продолжила:
— Вы, Ваше Великолепие, в роли Евы, предложенное угощение — яблоко познания, я, соответственно, Адам…
— А Шут — Змий Искуситель, — Царица в восторге захлопала в ладоши.
Паяц демонстративно обвился вокруг ее ног и зашипел, а раб добавил:
— Но, в отличие от Адама, я не вкушу предложенного, надеюсь, мир после этого не рухнет в тартарары.
Шут, перестав изображать рептилию, поднялся на ноги и громоподобным голосом сообщил:
— Знаешь ли ты, несчастный, чем закончилась сия Божественная трагедия для Адама?
Раб кивнул головой.
— Тогда ты изгнан из шатра. Простите, Ваше Великолепие, — из нашего земного рая, — Шут махнул рукой, и стражники, легко подхватив под руки почти невесомую «мумию», понесли бедного Адама на выход. Уже перед самым пологом он, безвольно болтающийся в железных объятиях, обернулся к Царице и крикнул:
— Адам был изгнан вместе с Евой.
Придворные, позабыв о приличиях, взорвались дружным хохотом, а Адам получил столь внушительный пинок под зад, что Шут засомневался в его способности подняться на ноги самостоятельно после завершения полета.
Царица грозно поднялась с подушек, смех разом прекратился.
— Гость не притронулся к еде, стало быть, и вам не следует делать этого. Пир окончен, все вон!
Огромный алмаз, удобно устроившийся на ее указательном пальце, словно маяк высветил направление движения двора к выходу. Через минуту шатер опустел.
— Ваше Великолепие, — начал было Шут.
— Ты еще здесь? — рявкнула властительница, и паяц выкатился наружу, как верблюжья колючка во время песчаной бури. Царица осталась одна. «Что испытал Господь Бог, — подумала она, — когда за детьми Его, Адамом и Евой, захлопнулись Врата? О чем размышлял, держа в длани Своей надкушенное яблоко?»
Она обвела взглядом заставленный всякими сладостями и вкусностями стол. Возможно, вот так же Отец Небесный взирал на плоды и ягоды Эдема, не нужные никому по причине отсутствия кого-либо. И если запретное можно было вкусить, находясь внутри, то возможно ли вернуться в недостижимое?
Повинуясь нахлынувшим чувствам, она порывисто откинула полог шатра, словно бы пытаясь скорее покинуть свой земной рай, и ветер, сорвав с губ Царицы жаркое дыхание, понесся со своей добычей к синеющей вдали горной гряде, за которой в томном ожидании волновалось задумчивое море, совокупляющееся в своих сине-черных пределах со светом холодных звезд, мерцающих над глубинами мира и строго хранящих его тайны.
Кто первый въезжает на мост
Хочешь ли ты, получивший в этот раз тело мужа, «выйти» из него и посмотреть на самого себя глазами Истины? Хочешь ли ты, награжденная телом жены, взглянуть на «совокупного мужа» через призму Высшего Плана? Достанет ли вам обоим смелости оценить его доспехи, и духу — принять наличие пробоин в них? А быть может, ты, переходящий от мужа к жене из жизни в жизнь, чередующий все общие качества, наберешься храбрости и поднимешь забрало, дабы встретить под ним собственный взор?
Ежели ответ твой «да», подходи поближе, не стоит пугаться себя заранее, пусть даже и облаченного в тяжелую сталь и имеющего при этом столь грозный вид, еще ближе, вплотную, чтобы горячее, живое сердце ощутило холод нагрудника, а стопы — груз латных башмаков. Теперь осторожно, стараясь не поранить ладони о рондели, дотянись до забрала и подними его…
***
Каин взбирался на невысокий горный хребет, змеиным хвостом деливший долину пополам, постоянно останавливаясь. Прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца, всматривался в зеленоватые проплешины — обычные места выпаса овец, — он искал брата. Крепкие сухие пальцы земледельца сжимались от обиды всякий раз, когда он вспоминал вчерашнее подношение Богу, Отцу их отца. Авель, возлюбленный брат его, излил на жертвенный камень кровь ягненка, и алое озерцо прямо на глазах впиталось в поры, оставив к вечеру лишь бурую липкую пленку. Он же, Каин, от нежно-желтого солнца на восточных холмах до рыжего затухающего диска над оливковой рощей на западе ломавший спину половину от всех дней в году, высыпав зерна драгоценной, добытой потом и кровию его, пшеницы, опозорен был видом сорванной с жертвенника дуновением ветра его благодарностью Богу. Он, Всевышний, расценил ее как подачку — Каин застонал и вскрикнул, прикусив язык.
С самого вечера, промучившись всю ночь, оскорбленный земледелец не мог выбросить из головы обуревавшие его мысли. «Жертвенный «стол» через бесчисленные поры-ноздри быстро втянул подвижную горячую кровь животного, — негодующе «бурлил» Каин. — Это ясно. Но ведь и ветра, уничтожившего мои труды, могло и не случиться, ибо им, ветром, повелевает Бог. Так почему ему, — землепашец снова остановился, вглядываясь, — моему братцу Авелю, все благоволило, а мне противилось?»
Каин любил Авеля, и вспыхивающие в сознании искорки раздражения по отношению к брату удивляли и даже пугали. «Поделиться своими переживаниями с Авелем, скорее, пока нарастающее возмущение еще слабо», — так раздумывал Каин, начиная злиться уже по поводу отсутствия брата на привычных пастбищах.
Авель пребывал в приподнятом настроении. Отец отца его принял вчера дар как никогда споро, а значит, благосклонно. Это был хороший знак, и сегодня осчастливленный пастух решил подняться повыше обычного. Все вокруг: и скалы, и травы, и солнце, и овцы — все радовалось ему, как и он, в свою очередь, всему. Единственным, что слегка омрачало безоблачное состояние сознания Авеля, был брат Каин.
Господь сделал слишком сильный вдох, и пшеница брата улетучилась, он огорчился, это было видно. Но, приняв дар от Авеля, Бог, возможно, посчитал этого достаточным и смахнул «крохи со стола», ведь голодному вкушающему без разницы,
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
