Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
Я не слишком серьёзно воспринимал его причитания. Дело в том, что эти поездки традиционно сопровождались чьими-то ламентациями. Кто такой Алан Дершовиц, я тоже представления не имел. Вероятно, кто-то из его одноклассников. Но Джейсон относился к своим горестям серьёзнее. Он привстал на педалях и слегка оторвался от нас.
Дорога скользила мимо ухоженных участков с вылизанными газонами перед пряничными пастельных тонов домами. На газонах крутились реактивные поливалки, рассыпая радужные брызги. Пусть солнце и фальшивое, но свет его всё же преломлялся во множество радуг под сенью вековых дубов.
Через десять-пятнадцать минут лёгкой, приятной езды впереди замаячил верх Бантам-Хилл-роуд — последнее препятствие на пути к цели. Подъём крутой, зато спуск с холма пологий, длинный и приятный, до самой стоянки Фэйруэй-Молл. Джейс уже одолел четверть подъёма. Диана повернулась ко мне:
— Догоняй!
Только этого мне и не хватало. У двойняшек день рождения в июне, у меня — в октябре. Каждое лето наступал период, когда они оказывались старше меня не на один, а на целых два года. Им уже по 14, а мне ещё целых четыре долгих месяца жалких 12. Эта разница каким-то образом автоматически приносила с собой и физическое превосходство. Конечно, Диана прекрасно знала, что мне не догнать её на подъёме, но это не помешало ей налечь на педали. Я вздохнул и попытался выжать из своей скрипучей развалины всё, что можно. Куда там! Диана на своей цельноалюминиевой хреновине отрывалась всё дальше. Троица малышек, рисовавших мелом на тротуаре, прыснула от неё по сторонам. Она на мгновение обернулась ко мне, как бы подбадривая, одновременно дразня.
Подъём давался ей не так уж легко, но она переключила скорость и продолжала взбираться на холм. Джейсон уже остановился на самом верху, опёрся на одну ногу и разглядывал нас с непонятным выражением лица. Я пыхтел, выбиваясь из сил, но древняя конструкция неумолимо замедляла ход. Пришлось, в конце концов, слезть и вести её дальше за руль.
Диана улыбалась мне, и я её поздравил:
— Ты выиграла.
Её реакция на поздравление меня удивила:
— Ладно, Тайлер, не сердись. Я понимаю, что это несправедливо.
Далее дорога упиралась в тупик, а окружающие участки размечали столбики с натянутыми между ними бечевками. Дома здесь ещё предстояло выстроить. К рынку в западном направлении вёл песчаный склон с плотно убитой земляной тропой, пронизывающей заросли подлеска и кустарника.
— Внизу увидимся, — бросила Диана, срываясь с места.
* * *
Мы заперли велосипеды в стойке на автостоянке и вошли в стеклянный пассаж торговых помещений.
Здесь с октября мало что изменилось. Газеты и телевидение могли бить во все колокола, но до рынка этот трезвон как будто не доходил. Ассортимент, однако, учитывал события внешнего мира. Никто не торговал больше блюдцами параболических спутниковых антенн, а книжные стойки пестрели обложками, обещавшими разложить по полочкам все секреты «октябрьского феномена». Джейсон ткнул пальцем в глянец попугайной синей с золотом обложки, связывающей событие с библейскими пророчествами, и презрительно фыркнул:
— Провидцы хреновы… Напророчили то, что уже произошло.
Диана придавила его строгим взглядом:
— Не следует смеяться над чем-то лишь потому, что сам в это не веришь.
— Уточняю: меня рассмешила эта идиотская обложка. Книжицу-то я, сама понимаешь, не читал.
— Может, и стоило бы прочесть.
— На кой? С чего это ты в неё так влюбилась с первого взгляда?
— Я ни во что не влюбилась. Но Бог и «Октябрьский феномен»… Может быть, не мешало бы рассмотреть, как это связано. И ничего смешного я тут не вижу.
— Нет, дорогая, именно это курам на смех.
Диана закатила глаза, горестно вздохнула и отошла прочь. Джейс пожал плечами и сунул книжку обратно на стойку.
Я сказал ему, что народ хочет разобраться в сути явления, потому и бросается в разные стороны. Он скривил губы:
— Чаще твой «народ» симулирует глубокие познания в предмете, в котором ни черта не смыслит, игнорируя очевидное. Защитный механизм отрицания. Слушай, Тайлер, хочешь узнать кое-что интересненькое?
— Ну дак…
— Это пока что совершенно сверхсекретно. — Он понизил голос до шёпота, чтобы даже Диана, шагавшая чуть впереди, не смогла услышать дальнейшее: — Не для разглашения.
Одна из занятных особенностей Джейсона — он часто узнавал о важных решениях и событиях за день-два до того, как о них сообщали вечерние новости. «Райс-академи», конечно, солидная школа, но не единственный источник образования Лоутона-младшего. Может быть, более важным источником знаний стала для него «вечерняя школа», в которой его наставником выступал И-Ди, просвечивавший для него грязные кишки бизнеса, связи между технологией, наукой и рычагами политической машины, посвящавший сына в тайны среды, в которой тёрся сам. Потеря спутников связи заставила обратить внимание на высотные аэростаты (стратостаты) — как раз то, чем, в частности, занималась фирма Лоутона. «Попутная» технология покинула свою нишу, вышла на передний план, и И-Ди оказался в числе первых, до ушей которых доходили важнейшие новости. Потому-то его четырнадцатилетний сын иной раз узнавал то, о чём, упаси бог, не должны были пронюхать конкуренты.
И-Ди, разумеется, не подозревал, что Джейс выбалтывал эти секреты мне. Но я свято хранил тайну — да и с кем бы я ею мог поделиться? Других друзей у меня, по сути, не было. В этом предместье нуворишей сын матери-одиночки, зубрила без явной склонности к лидерству и хулиганству, конечно же, не считался завидным знакомым местной малолетней публики.
Джейсон склонился к моему уху и перешёл на еле слышный шёпот:
— Слышал о троих русских космонавтах? Тех, что были на орбите в прошлом октябре.
Конечно, я помнил, что этих ребят полагали погибшими тогда, в момент Большого Затмения.
— Один из них жив. Он в Москве. Русские не слишком разговорчивы, но болтают, что он совершенно свихнулся.
Я уставился на Джейсона широко раскрытыми глазами, но больше он ничего мне не поведал.
* * *
Больше десятка лет пролетело, прежде чем огласили правду об этом случае. Прочитав об этом — случай упоминался вскользь в истории ранних лет «Спина», — я сразу вспомнил разговор с Джейсоном. Произошло примерно следующее.
Трое русских космонавтов в тот роковой вечер находились на орбите, вне обречённой станции. Завершив задачу, они как раз в неё возвращались. Чуть за полночь (по времени нашего Атлантического побережья) их старший, полковник Леонид Главин, заметил исчезновение сигнала наземного командного центра и попытался выйти на связь — безуспешно.
Само по себе происшествие не из приятных, но космонавтов поджидало куда более страшное открытие. Когда капсула «Союз» вышла из ночной полосы, оказалось, что вместо привычной «голубой планеты» под ними застыла мрачная чёрная сфера.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
