Александра:
— Вероятно, Вы все уже так или иначе познакомились с Надеждой Игоревной, но сейчас представлю ее официально, — он смотрел прямо на меня, и все повернули головы вслед за ним в мою сторону. — Итак. Надежда Игоревна, наша юрист на аутсорсе, будем с ней плотно сотрудничать в ближайшее время, в структуру нашей фирмы она не входит, поэтому все поручения, которые вы уже готовы ей дать, оформляем в письменном виде и передаем мне, а я буду решать достойна ли проблема внимания Надежды.
Я смотрю на него с недоумением, не то чтобы это нарушение субординации, но разве у него есть время просматривать юридическую рутину, чтобы отсеять то, чем я буду заниматься. Вижу, что все взгляды повернулись к нему, у кого-то во взгляде недоумение, кому-то все равно, кто-то заинтересован, а руководитель продолжает:
— Кроме того, в настоящее время Надежда будут заниматься вопросами получения технических условий строительства нашего комплекса от поставщиков коммунальных услуг, а вы сами понимаете, дело это хлопотное и сложное. Техусловия должны быть готовы к подписанию уже через неделю, так что не будем отвлекать Надежду и Наталью кажется, да? — он обращается ко мне.
Я киваю, не в силах вымолвить ни слова: по сути Александр Владимирович все мои контакты замкнул на себя. Просто прекрасно. Тем временем, он все говорит:
— Еще раз повторю, что никто сейчас не отвлекает Надежду, все юридические вопросы, излагаем в письменном виде. Я это все проанализирую, и возможно, наймем юристов, кто будет заниматься текущей деятельностью. Надежда у нас сейчас только на Надежду Игоревну, — он пытается шутить, и кто-то из присутствующих действительно улыбается.
Чувствую, что всеобщее внимание ко мне приковано намертво, все наверняка рассуждают, что я за важная персона, которую можно достать только через генерального. А он не облегчает мое положение и продолжает говорить о том, какую прекрасную сложную работу я проделала, что просто чудо какое-то сотворила, хотя я знаю, что никакого чуда не было. Обычная работа, сделанная хорошо. Но теперь таращусь на него во все глаза, не пойму за что такие щедрые похвалы? Это аванс за будущие труды? Это повод, чтоб проверить мою выдержку — как я буду реагировать на незаслуженное избыточное внимание целого офиса? Или просто метод мотивации меня как сотрудника? Мол, если похвалили, то и стараться приходиться больше. Видимо, задумываюсь я крепко, что слышу только окончание фразы, что через две недели намечается командировка с целью посещения крупной строительной выставки и заключения контрактов, всем командированным надо подойти отдел кадров.
Генеральный завершает совещание, благодарит всех за внимание, и когда все поднимаются с мест, стуча отодвигаемыми стульями, громко произносит:
— Надежда Игоревна, вас я прошу остаться.
Глава 10
Саша
Попросил ее остаться. Замерла на месте, сидит и смотрит на меня огромными глазами испуганного олененка. Да не съем я тебя, Кисунь! Хотя очень хочется. Не думал, что будет меня так вести от нее. Решил, что забыл, отболело уже давно. Не виделись с ней пять лет. Как же я ее поначалу ненавидел.
Нет, сначала я хотел бросить весь мир к ее ногам. Сам из бедной семьи, знаю не понаслышке, что такое, когда у родителей не хватало денег даже на еду. Помню, как ссорились мои родители из-за денег, как плакала мама, как смотрела она на отца, будто он подвел ее. Мы конечно не голодали, но многого были лишены, потому что денег не хватало. И это ощущение нехватки денег как причины всех бед и стало поводом для меня дать себе обещание — у меня деньги будут всегда, моя семья не будет никогда ни в чем нуждаться. Старался изо всех сил, в двадцать семь лет был уже генеральным директором небольшой фирмы, куда Кисуня пришла на практику.
Она была вся для меня, как будто где-то на небе взяли мой список того, что я хочу, что мне нравится, и воплотили в жизнь в ней. Она была моя. МОЯ. Все в ней было правильно: и как она говорит, и как злится, о чем мечтает и как ест мороженое.
Мы быстро поженились, она училась, я работал. Казалось, еще чуть-чуть, и я буду король мира, а она — моя королева, надо просто чуть больше работать. И я работал, и когда контракт подвернулся московский, ни секунды не сомневался, сразу сказал «Да» и только потом подумал, что Надя то и не в курсе, и что она вряд ли сможет поехать. Она так плакала, когда узнала. До сих пор не знаю, как я это выдержал: сердце разрывалось, но я верил, что это для нее. Я куплю ей весь мир. Быстро разбогатею и вернусь за ней, к ней.
Работы навалилось море, некогда было даже разговаривать тогда особо, да еще разница во времени. Не замечал, как дни пролетают, складываются в недели. Пока однажды от компаньона своего и друга по совместительству не узнал, что не только я занят, но и она занята, что встречается с другим, что у них любовь, а меня забыла. Слушал тогда, замерев и не чуя сердца, что тот, другой, старше и богаче, что все у нее есть теперь: и дом, и новая дорогая машина, и путешествия. И понимал, что даже злиться на нее не могу. Она всего этого достойна была, просто я не успел это все ей дать. Дал другой. Поэтому и не стал спрашивать и разговаривать, просто послал заявление о разводе. Ждал, что она позвонит хотя бы. Не позвонила. Забыла, вычеркнула из своей жизни.
И тут друг спустя пять лет на корпоративе признался, что соврал тогда, видел, как я рвусь домой, что хочу улететь, и что все равно мне на проект стало, когда она была далеко, а он боялся, что я брошу все, сорвусь с проекта, а я нужен ему был, работал как семижильный, все силы вкладывал в проект, который вырос в свою фирму, а потом и в холдинг. Без меня бы не получилось, не достигли бы тех результатов, как со мной. Вот он и сказал, что меня не ждут. То есть получалось, что это не она мне изменила, а я придурок, бросил ее. Я просто к месту прирос, когда слушал его, еле сдержался, чтоб в драку не полезть. Но убедил себя, что раз она не звонила сама, то может не так и беспочвенны были обвинения: явно она другого себе нашла.
Тогда и решил, что найду ее, все свои старые связи подниму, но найду,
