поселившаяся в моей груди после разговора с отцом, сгустилась в тягучую массу. Обычно оптимизм был для меня второй натурой, но неуверенность была тенью, загораживающей мой солнечный свет. Трудно было сосредоточиться на положительных моментах, когда в голове постоянно крутились вопросы, связанные с Бишопом.
Словно вызванное моими мыслями, на моем телефоне появилось сообщение от него.
Бишоп: Я все еще чувствую твой запах на своих простынях.
Моя ухмылка не могла стать еще шире. Я не должна была хотеть его внимания, но напоминание о его грязных словах пульсировало в моих венах и подогревало кровь. Воспоминания о том, как он заставил меня чувствовать себя, проросли в жажду большего, настолько настойчивую, что я обнаружила, что печатаю ответ.
Я: Я все еще чувствую твои руки на себе.
Я нажала кнопку Отправить, сильно прикусив нижнюю губу и молясь, чтобы отец не следил за моими сообщениями. Я полагала, что если он это делает, то испытывает шок.
Бишоп: Ты одна в своей спальне?
Мое сердце сделало сальто.
Я: Да. А ты?
У меня было чувство, что я знаю, к чему это приведет, и я также знала, что не должна поощрять его, но я никогда раньше не обменивалась секс-сообщениями. Если бы я хотела попробовать все, было бы непродуктивно упускать такую возможность, верно?
Я чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда зазвонил телефон.
— Алло? — Я была слишком на взводе, чтобы ответить что-нибудь соблазнительное или изысканное.
— Ложись на кровать. — Властный тон его глубокого голоса заставил мое тело двигаться без колебаний.
Я забралась на кровать и откинулась на подушки, прислоненные к изголовью. Каждое нервное окончание в моем теле пело от предвкушения.
— А что насчет тебя? — Спросила я, желая мысленно представить свою собственную картину.
— Я сейчас в своем кабинете и так охуенно тверд, что мне больно.
Я удовлетворенно улыбнулась. — Сидишь за своим столом?
— Ммм… с мыслями о тебе весь этот чертов день. Я хочу, чтобы ты просунула руку в свои трусики. Не снимай их, непослушный котенок. Это секрет, только ты, я и твоя красивая розовая киска.
Господи, его слова произвели нечестивое действие на мои внутренности.
Когда мои пальцы скользнули между складок, я уже была вся мокрая. С моих губ сорвался слабый вздох, вызвавший еще один стон с его стороны.
— Блядь, как бы сильно я не сжимал свой член, это не сравнится с тем, как твоя киска высушила меня. Ты — чертова влажная мечта.
— Продолжай говорить в том же духе, и это не продлится долго. — Я дышала с трудом, наполовину потерявшись в своем нарастающем удовольствии.
Он хмыкнул. — Ты трогала себя раньше, но как насчет этого? Разве другой мужчина когда-нибудь так управлял твоим телом на расстоянии? — Его голос приобрел жесткий оттенок, который заставил мое сердцебиение участиться.
— Нет, для меня это впервые.
В трубке раздался мужской рык одобрения. — Хорошо. Я хочу все твои первые разы, а их так много. Черт, котенок, от одной мысли об этом я уже на грани.
Он был не один. Я была так увлечена, что не заметила всей важности его комментария. Мое дыхание становилось все более поверхностным, когда моя рука ускоряла темп, и накал ощущений перерос в катастрофический шторм в глубине моей души.
— Не кончай пока. Только когда я скажу, — приказал он жестко.
— Но… но я так близко, — хныкала я.
— Нет, пока я не скажу, — приказал он.
— О Боже. Бишоп.
— Вот так, детка. Погрузи свой палец глубоко внутрь и думай о том, насколько лучше будет, когда я снова наполню тебя. — С его голосом в моем ухе было невозможно не представить его рядом со мной. Ощущение его тела надо мной. Запах его мужского одеколона, наполняющий мои легкие. Укус его зубов над моим чувствительным соском.
— Бишоп! — Воскликнула я.
— Какой хороший маленький котенок. Кончи для меня, и дай мне услышать, как хорошо я доставляю тебе удовольствие.
Самый похотливый, животный звук, который я когда-либо издавала, вырвался из моего горла, когда мой оргазм прорвался сквозь меня.
— О, блядь, да. — Восхитительный рык Бишопа донесся до моих ушей с того места, где я уронила телефон и отдалась амброзии, текущей по моим венам. Ничто другое не существовало за пределами моей эйфории. Но через бесчисленное количество секунд голос Бишопа снова донесся до моих ушей, мягко возвращая мое тело на землю.
— Черт, по телефону ты почти такая же горячая, как и наяву.
Боже, мне нравилось каждое его слово, словно он имел прямой доступ к моим самым сокровенным желаниям.
Но как же все мои первые разы и заявления о том, что я его? Теперь, когда мой мозг мог функционировать без прилива эротического удовольствия, ослепляющего меня, голос разума вернулся на передний план моих мыслей.
Дурацкий кайф.
Я бы предпочла засунуть голову в песок, но это было не в моем характере. Я была девушкой с головой, и в этой ситуации нужно было разобраться.
— Бишоп, нам нужно поговорить.
— Не уверен, что есть что обсуждать, котенок.
Черт, мне даже нравилось, что он называл меня котенком. Это было глупое ласковое обращение, которое я бы, наверное, высмеяла, если бы услышала его в фильме, но, черт возьми, если бы оно не звучало как чистое золото в его устах.
— Нет? — Спросила я с легким весельем. — А как насчет того, что я, возможно, не хочу быть твоей?
Возможно ли услышать чью-то ухмылку через телефон? Я могу поклясться, что слышала, как его ямочки насмехаются надо мной на расстоянии.
— Я почти уверен, что это уже решенный вопрос, но если ты хочешь, чтобы я доказал тебе это, я докажу. — Его уверенность не знала границ.
— Это не сделка, Бишоп. Мы едва знаем друг друга.
Его ответ наполнил мои уши теплым медом. — Я знаю тебя лучше, чем любой другой человек когда-либо знал тебя.
— Это не… Ты знаешь, что я имею в виду. — Смутившись, я запнулась на полуслове.
— Как ни посмотри, ответ один и тот же, — самодовольно сказал он. — А теперь тебе пора отдохнуть. Сладких снов, котенок. Я знаю, что мои будут очень дикими. — Телефон замолчал, но я еще несколько раз назвала его имя, думая, что он просто перевел разговор на другую линию, а не повесил трубку. Однако именно так и произошло.
Бишоп был упрямым, но в то же время чертовски привлекательным. Он так запутал меня, что я не знала, кричать мне или смеяться. Возможно, и то, и другое.
Не желая убивать
