следовало ожидать, беттонги, имевшие опыт общения с кошкоподобными хищниками, убегали, тогда как беттонги, никогда не сталкивавшиеся с кошками, не видели причин для бегства. Другими словами, беттонгам необходимо было узнать, что кошки и лисы представляют угрозу. В результате природоохранные организации региона активно учат беттонгов бояться кошек и лис, чтобы потом выпустить их в дикую природу и тем самым сохранить вид от вымирания. Но это нелегко. Не имея естественного инстинктивного страха, каждый беттонг должен испытать угрозу на собственном опыте, чтобы выработать правильную наученную ассоциацию. Другими словами, самосохранению нужно учить на собственном опыте.
С другой стороны, человек может обойти этот процесс и учиться, не нуждаясь в непосредственном опыте. Благодаря тому, что люди мыслят как специалисты, у нас есть два когнитивных навыка, которых не хватает таким животным, как беттонги: воображение и понимание причинно-следственных связей. Люди способны прокручивать в голове то, что исследователи приматов Элизабетта Визальберги и Майкл Томаселло называют бесконечной "паутиной возможностей" в нашем сознании в поисках объяснения тому, что улавливают наши органы чувств. Сравнительный психолог Томас Саддендорф в своей книге The Gap: The Science of What Separates Us from Other Animals описывает этот навык воображения как "открытую способность создавать вложенные друг в друга мысленные сценарии", утверждая, что именно эта способность является фундаментальным различием между тем, как люди и животные понимают мир. В примере, который я приводил ранее, я был способен представить себе любое количество животных, которых я ранее видел во время прогулки по лесу, например дикобразов или скунсов, копошащихся за ольхой и издающих странные звуки, прежде чем сделать вывод, что это, должно быть, медведь, основываясь на том, насколько громким был звук. Но я также могу представить себе вещи, которые я никогда не испытывал, но понимаю абстрактно (например, если я читаю о чем-то в научно-фантастическом романе или фэнтези). В этом отношении это может быть что угодно, например, возможность того, что с неба упал метеорит и приземлился за кустом. Эти причудливые знания философ Рут Гарретт Милликан называет мертвыми фактами. Это факты о мире, которые животное не могло бы использовать в своей повседневной жизни. Нечеловеческие животные, по словам Милликана, "обычно не интересуются фактами, которые не имеют прямого отношения к практической деятельности. Они не представляют и не запоминают мертвые факты". Животные накапливают живые факты, имеющие отношение к их повседневной жизни: Пчелы помнят, где находится хорошее одуванчиковое поле, собаки - тропинку в лесу, ведущую к их любимому пруду, а вороны - кто из людей кормил их в парке. Но люди накапливают, кажется, бесконечное количество бесполезных (то есть мертвых) фактов: расстояние до Луны (384 400 км), истинная личность отца Люка Скайуокера (Дарт Вейдер) или в каком клипе Полы Абдул снялся Киану Ривз ("Rush Rush"). Наши головы полны мертвых фактов - как реальных, так и выдуманных. Большинство из них никогда не пригодятся нам. Но они являются жизненной силой нашей натуры специалиста, поскольку помогают нам вообразить бесконечное количество решений любых проблем, с которыми мы сталкиваемся - как хороших, так и плохих.
Второй компонент умения разбираться в причинах - это понимание причинности. Причинность - это не просто знание о наличии взаимосвязи между двумя событиями (например, всякий раз, когда моя кошка выходит из туалета, после нее остается свежая какашка), а понимание того, что одно событие является причиной другого события (например, кошка делает какашки). Это позволяет более полно понять, как устроены вещи в природе.
Давно ведутся споры о том, способно ли какое-либо другое животное к подобным причинно-следственным рассуждениям. Существует знаменитый эксперимент, призванный выявить наличие причинно-следственных умозаключений, под названием "Парадигма натягивания струны", в котором приняли участие более 160 видов животных. Вот как проходит эксперимент: Кусок пищи подвешивается на длинной нити к ветке или платформе. Чтобы поднести еду достаточно близко, чтобы съесть ее, животное должно потянуть за веревку. Мы с вами сделаем это, взявшись за веревку одной рукой, подтянув ее ближе, а затем схватив еду, когда она окажется в пределах досягаемости, другой рукой. Принцип заключается в том, что вы должны сначала закрепить веревку, прежде чем потянуться за едой. Когда Бернд Хайнрих, биолог, наиболее известный своими работами о птицах, попробовал провести этот эксперимент с воронами, они довольно быстро решили проблему. Они тянули к себе отрезок веревки, а затем наступали на него одной из лап, прежде чем потянуться вниз, чтобы взять больше. Они пришли к этому решению не методом проб и ошибок. Они задумчиво смотрели на веревку несколько секунд, а затем целенаправленно двигались, тянули и наступали, пока не получали еду. Это говорит о том, что они понимали суть проблемы и причинно-следственные связи (например, гравитация тянет вещи вниз, наступление на струну удерживает ее на месте ). Хайнрих пришел к выводу, что "видение ситуации перед выполнением поведения представляется наиболее вероятным объяснением, объясняющим результат". Другими словами, вороны сначала размышляли о сути проблемы, затем перебирали в уме несколько вариантов ее решения, а затем выполняли и достигали цели. Доказывает ли это, что вороны в меньшей степени такие же специалисты по поиску причин, как и мы? Многие исследователи считают, что да.
Однако одна исследовательская группа провела эксперимент по натяжению струны на новокаледонских воронах (которые обычно являются экспертами в этом деле), что поставило под сомнение этот вывод. Исследователи подвешивали струну через небольшое отверстие в доске, что затрудняло воронам возможность видеть, что происходит, когда они тянут за струну. Когда вороны впервые столкнулись с этой проблемой, они, как и вороны Генриха, похоже, поняли, что им нужно потянуть за веревку, чтобы добраться до еды. Но после того как они один раз потянули за веревку и не смогли увидеть, как еда приближается к ним, они перестали тянуть. Без визуальной обратной связи, когда пища приближалась к ним, они, казалось, не могли понять, что происходит. Авторы пришли к выводу, что "полученные нами результаты позволяют предположить, что натяжение струны основано на оперантном обусловливании, опосредованном перцептивно-моторным циклом обратной связи, а не на "проницательности" или каузальном знании о "связности" струны". Другими словами, у ворон не было никакого каузального понимания происходящего - все это были просто заученные ассоциации (тянуть за веревку = приближать еду), которые они не могли усвоить, потому что ничего не видели. Ученые до сих пор спорят о результатах этих 160 экспериментов с животными по натягиванию струны: одни уверены, что животные понимают причинно-следственные связи, другие - что нет, а многие убеждены, что эти эксперименты недостаточно хорошо разработаны, чтобы дать нам хоть какое-то представление
