– И часто здесь бывают гости?
– Захаживают, – запросто ответила Ива. Света стало заметно меньше – они шли по коридору без окон, который освещался лишь редкими настенными светильниками в форме свечей, но затем снова оказались в просторном и светлом помещении. Многие комнаты второго этажа оказались сквозными и полупустыми. Как пояснила Ива, за пару лет до смерти Август Ди Гран начал масштабные ремонтные работы, и в этот период были отреставрированы многие помещения, но скончался хозяин дома раньше, чем многие из них удалось заново обставить мебелью.
– Моя мама всегда говорила, что ремонт ещё надо как-то пережить… – вздохнула Конни и тут же ощутила легкий аромат краски.
– А где она сейчас? Почему не приехала с вами? – девочка явно почувствовала себя достаточно комфортно в этой беседе. Она всё чаще оборачивалась и поглядывала на Констанцию, оценивая её одежду и внешние данные. Судя по всему, облик новой хозяйки Иву вполне устраивал, но и не вызывал в ней чувства глубокого восхищения.
– Она живёт своей жизнью, а я своей, – уклончиво высказалась Конни и приветливо улыбнулась рыжей собеседнице. Они в очередной раз свернули, на этот раз влево. Девушке казалось, будто идут они уже целую вечность, но выяснилось – они только сейчас свернули в восточную часть дома.
– Это ведь территория Берта, верно?
– Ага, – кивнула Ива.
– И нельзя попасть в мою часть дома, не пройдя её?
– Можно. У каждой стороны есть два собственных входа, – как ни в чем не бывало ответила девчонка, – можно было пройти через внутренний дворик – есть вход там. Так было бы очень быстро. А ещё есть чёрный ход, он ведёт со стороны моря и от оранжерей.
– И…почему же тогда мы идём здесь?
Ива резко остановилась и призадумалась.
– Не знаю, – растерянно пролепетала она. Они опять оказались в тёмном коридоре. Девочка загадочно осмотрелась по сторонам и прошептала осторожно: – Иногда я сама не понимаю, куда и зачем меня ведут эти коридоры. Понимаете, дом живой, и он, бывает, любит поиграть с теми, кто в нём обитает… Так что лучше бы вам не выпускать из рук инструкций мадам Сапфир…
Глава 3
Конни не знала, что вымотало её сильнее – долгое морское путешествие или эти бесконечные коридоры, лестницы, повороты и двери замка. Тем не менее, Ива спустя полчаса всё-таки довела её до южной стороны этого огромного дома. По архитектуре своей и расположению помещений она мало отличалась от того, что было уже пройдено, и эффект запутанного петляющего лабиринта от этого только усилился. Комната, подготовленная для Констанции, была расположена на третьем этаже и на самом деле представляла собой целый комплекс помещений. В принципе это можно было бы посчитать отдельной квартирой внутри большого жилого дома. Здесь была своя собственная прихожая с двумя дверьми и полукруглой аркой. Одна дверь вела в просторную кладовку, а вторая – в рабочий кабинет. Центральная арка прихожей вела непосредственно в спальню, а уже из спальни можно было попасть в ванную комнату и гардеробную.
Обставлено всё было соответственно масштабам: в кабинете стоял массивный стол на мощных дубовых ножках, к нему прилагалось столь же внушительное кожаное кресло и два высоких, но полупустых книжных шкафа. Главной героиней в спальне выступала огромная кровать с высокой замысловатой спинкой, в композицию которой сложнейшей ювелирной резьбой был вписан герб семьи Ди Гран. Её форма, конструкция и совершенная красота манили Конни к себе, как сирены зазывают на скалы корабли. Оставив чемодан в прихожей, девушка направилась сразу к ней.
– О-о-ох, Ива, знала бы ты, как я об этом мечтала… – развалившись на узорчатом покрывале, выдохнула Констанция и раскинула в стороны руки и ноги. Взгляд её упёрся в потолок – там не было люстры, но украшал его бледный рисунок с какими-то райскими птицами и цветами. Долго разглядывать это великолепие девушка не могла – глаза её закрывались сами собой. Она заставила себя привстать и встряхнула головой, прогоняя сон.
– Вы очень устали, да? – рыжая девчонка неуверенно мялась в арке между спальней и прихожей. Возможно, она всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что повела новую хозяйку невесть каким путём.
– Именно, – кивнула Конни и не смогла сдержать зевок. – Мы долго плыли, а я просто ужасно переношу морские путешествия. Да и по замку ты меня поводила немало!
– Я же говорю вам, госпожа Маршан, это сам дом! Он запутал меня! – воскликнула Ива, оскорблённая неверием Конни, отказавшейся принимать тот факт, что старинные здания на Сен Линсее – это очень даже живые, а временами ещё и весьма вредные существа. – Позавчера я сломала во внутреннем дворике ветку магнолии, а садовник Годфри говорит, что за это замок меня проучит и запутает! Вот он и запутал…
– Садовник Годфри над тобой подшутил, – спокойно констатировала Констанция. – А сколько человек постоянно проживает в поместье, помимо мадам Сапфир и Виолетты Ди Гран?
– Годфри со своей женой Руфь живут в отдельном домике за оранжереями, – подумав немного, затараторила Ива, – Он – садовник, а она помогает на кухне господину Орману, повару, но он живёт в доме только по будням, а на выходные уезжает к своим детям в Порт Моро. Еще здесь живём мы с моим братом Леоном, у нас есть кот Лунатик. А горничные и другая обслуга приходят из Линсильвы утром и уезжают вечером. Здесь не очень далеко до города.
– Понятно, – кое-как переварила эту информацию Констанция. Она с трудом сорвала с плеч кожаную куртку и откинула её в сторону, затем, не расшнуровываясь, попыталась сбросить кеды. Ива молчаливо наблюдала за этим сложным процессом.
– Дом и вправду меня запутал… – наконец буркнула она себе под нос и принялась с очень обиженным видом ковырять стену.
– Раз ты так говоришь, то ладно, – смирилась Конни. В конце концов у детей всегда пользовались популярностью домыслы и фантазии, особенно если живёшь в таком живописном месте. Сейчас девушка не удивилась бы, если б выяснилось, что по версии Ивы в замке имеется собственный набор родовых привидений.
Она вспомнила, как однажды побывала на очередной выставке отца, отличавшейся от всех остальных его проектов кардинальной сменой стиля. Внезапно на смену живописным сказочным пейзажам и прекрасным изображениям разномастных красавиц пришли какие-то брызги, обмотанные марлей грязные холсты и просто разного рода мазня, которую в тот период обзывали модным словосочетанием «современное искусство». В день открытия в галерее яблоку негде было упасть, шампанское лилось рекой, а критики, то и дело останавливаясь возле очередного «шедевра», ахали, охали и подолгу замирали в одной позе, пристально вглядываясь в это странное месиво на белых стенах.
Конни и Берту тогда было по четырнадцать лет. Уже перед самым закрытием галереи они оба стояли возле большого прямоугольного холста, насквозь пропитанного красной, как кровь, краской. Казалось, кто-то просто прикрыл в стене глубокую кровоточащую рану, и с этого «пластыря» вот-вот начнёт капать на пол.
