наш Мир избежит войны, спасёт его безмолвная душа, спасёт так же тихо, как и живёт.
— Точно, про Туайю, она как тень живёт, захочешь — не заметишь, — Кайра тепло посмотрела на меня, — но при чем здесь лев?
— Лев, — протянула жрица, приняв чашку с горячим отваром из моих рук, — спасибо. Вот это уже из разряда домыслов. Начну с начала: знаете ли вы, что Эльрау это не только богиня любви и жизни, но и богиня спонтанности, что означает отсутствие порядка. Не путайте с хаосом, хаос это совершенно иная материя, не совместимая с нашим миром.
— Так и есть, а её брат Келац — Бог смерти, ненависти и педантизма, — произнесла травница, — не все знают, но для меня это не тайна. Жизнь не может быть упорядочена, а смерть, в основном, точна в своём приходе. Что дальше, мудрейшая?
Настоятельница говорила медленно, будто подбирая слова, словно боясь, сказать нам лишнее:
— Есть одна легенда о юноше, полюбившем жестокую и вздорную красавицу, пообещавшую ему, если он принесёт ей эдельвейс, цветок, напоминающий след от львиной лапы, очень редкий и красивый. Юноша так долго искал цветок для своей любимой, что, когда добыл его и принёс ей, она стала старухой, одинокой и забытой всеми. Но случилось чудо, при прикосновении к цветку к ней вернулись и молодость, и красота.
Обе женщины с интересом взглянули на меня, ошарашенную услышанным средством от проклятия, и вновь вернулись к разговору.
— Хорошо, мудрейшая, где бы нам найти такого юношу, который бы захотел всучить Туайке с риском для своей жизни цветок, если учесть, что влюбиться сейчас в неё невозможно.
— Так ли? Пути Богини неисповедимы.
Кайра с сомнением глядела на жрицу:
— Кто позарится на старуху?
— При чем здесь земное тело? Душа — вот источник любви…
— Ну, пошли ваши храмовые штучки. Я считаю, что любой мужик в первую очередь взглянет на внешность…
— Ты упряма, Кайра, — поджала губы настоятельница, — тебе не хватает мудрости даже выслушать меня.
Травница притихла:
— Прости, мудрейшая, так как нам поступить?
— Я долго думала и могла бы все объяснить, но решила, что именно в неведении и сбудется пророчество. Поэтому предлагаю Туайе посетить замок Блэквилла…
— Что? — подскочила знахарка, — это сродни мучительной смерти. Говорят, что из пришедших туда, никто не вышел обратно.
— Это только слухи.
— Мне не настолько надоела гостья, чтобы я желала ей такой судьбы. Пусть остаётся жить у меня, я стара и скоро, и за мной нужен будет уход.
Настоятельница помотала головой:
— Если Туайю примут в этом замке, у неё есть шанс и снять проклятье, и помочь нашему миру. У тебя в избушке она не протянет до следующей весны, её оболочка дряхлее твоей.
Кайра недовольно морщилась, а жрица продолжила:
— Пусть дева сама решит, в моем же присутствии здесь более нет необходимости. Я ухожу, Кайра, и надеюсь на твоё благоразумие.
Я проводила жрицу до ворот, освещая ей фонарем лесную тропинку,
и какое-то время смотрела как поблескивает в лунном свете ее плащ.
Вернувшись в дом, застала Кайру за странным занятием, она высыпала из мешочка старые птичьи косточки и раскидывала на пустом столе. Высматривала что-то ведомое только ей и бормотала себе под нос:
— Смерть, смерть везде… ну, разве так можно? Одному человеку… чтоб этой Эльрау пусто было, так над девочкой издеваться… а вот, надо же порядок выпал. Ну, все равно плохо… и не помочь ничем..
Она оторвалась от гадания и увидела меня, застывшую в дверях:
— Туайя, что как неродная? Проводила настоятельницу?
Я кивнула.
— Ложись-ка ты пораньше сегодня, завтра с утра тебе в путь.
Видимо, лицо моё было чересчур откровенным, потому что Кайра решила уточнить:
— Права жрица, не избежать тебе визита в Блэквилл.
"Что это за место?" — сунула под нос травнице записку.
Ее изрезанное морщинами лицо не выражало ничего, и я уже подумала, что отвечать она не будет, как она сказала, с жалостью посмотрев на меня:
— Гиблое и проклятое место. Некромант там поселился, давно, ещё до рождения моей бабки. Привёл туда жену, немагичку, простую женщину, без дара. Выросли у них детки и только один пошёл по стопам отца — тоже стал некромантом, он и унаследовал замок, и с его детьми случилось тоже самое и с внуками.
Поговаривают, что все хозяева этого места постепенно сходят с ума. И раз в поколение случаются на фоне их безумства некие местные катаклизмы, после которых некромант исчезает. А его сын занимает его место. И именно туда жрица, кажущаяся мне уже не такой мудрейшей как раньше, предлагает тебе пойти.
Некромант! Именно мага этой специальности я и ищу, многочисленные лекари утверждали, что некромант способен побороться с моей надвигающейся смертью, а большего мне пока и не достичь. У меня появился шанс.
— Чему ты радуешься, дурочка? Перекусит тебя этот хищник и кости твои забавы ради подымит, вот тогда и будешь улыбаться. Ложись, с утра готовиться будем.
Глава 5
— Значит так, — в который раз повторяла Кайра, — идёшь к мельнику, тот мне должен — отвезёт тебя в город, там найдёшь мою сестру, адрес я тебе написала, она поможет тебе с ночлегом и путём до Блэквилла. Вот, возьми этот амулет, я берегла его для особого случая, но тебе он нужнее, амулет защитит тебя от сил зла.
И травница протянула мне браслет в виде змеи, защелкнув его у меня на запястье. Браслет уменьшился на глазах, приняв комфортный мне размер.
Я могла только кивать во время этих наставлений: все поняла и уяснила, буду молодцом.
— С чужими никуда не ходи, кошельком не свети, в разговоры… а, ну, хоть с этим проблем не будет, — вспомнила Кайра о моей немоте, — Хотя ты умудрилась влипнуть в неприятности, не сказав ни слова. Ай, иди — обниму, кто знает, увидимся ли ещё?
И я слегка нагнулась, чтобы обнять маленькую старушку, никогда не отличавшуюся сентиментальностью.
Ещё раз взглянула на лесную хижину и с тяжёлым сердцем двинулась вперёд, мне предстояла долгая дорога.
Мельник долго вчитывался в записку Кайры, хмуря кустистые брови и кусая ус, читать он умел, но очень плохо, а помочь ему я никак не могла. Наконец, суть ровных строчек он уловил и уделил мне внимание:
— Вон оно чё! Ты, бабка, в город решила податься, — он с любопытством смотрел на меня, — что там нужного? Или там старухам злато раздают? — он хрипло засмеялся своей шутке, — так я и тёщу свою свезу, что ей на печи пылиться? Ладно, — оборвал он смех, —
