Мы приезжаем в особняк Багрова быстро. Гуцул гнал как не в себе. И я понимаю, почему. Тимуру, наверняка, уже всё доложили.
Поэтому как только я переступаю порог особняка, иду в детскую. Укладываю Каму спать. И с каким-то испугом жду встречи с Багровым.
Проходит час.
Ноги трясутся.
Два.
Нервный тик начинается.
Три.
Нервы все кончаются.
Но он не приходит.
Я уже выхожу из детской сама. Живот начинает урчать от голода. Я ведь не ела почти с самого утра. Думаю перебиться, дотерпеть до завтра. Но всё же решаюсь сходить на кухню, узнать, что не так с Тимуром. Куда он пропал.
Это странно. В другой бы ситуации он уже рвал и метал.
Иду по коридору. Не осматриваюсь по сторонам. И зря.
Слышу рядом грозное:
– Стоять.
И я останавливаюсь. Поворачиваю испуганно голову на приоткрытую дверь. Странно…
– Зайди.
Мурашки по всему телу проносятся.
Я аккуратно захожу в комнату и не закрываю двери. Чтобы если вдруг… Мой крик услышали.
– Как тебе свидание с бывшим? – спрашивает, смотря в окно. Даже не на меня. Говорит с подтекстом, настороженно тихо. Я не удивлена, что он уже знает. – Всё ему рассказала?
– Если бы рассказала всё, меня бы здесь не было.
– Ошибаешься, – усмехается. – Хаджиев упёртый как баран.
Я в курсе…
– Знаю, что рассказала. По тону твоему слышу. Думаешь, поможет? Может, конечно.
Пожимает плечами.
– Но успеет ли, – усмехается. А меня в дрожь бросает. – Не думай, что я ничего не вижу. Всё… Всё прекрасно вижу.
Не знаю, что ему сказать.
– Иди отсюда, только раздражаешь.
У него нет настроения, и я не решаю играть с ним в его игры. Быстро выхожу из комнаты и благодарю сама не зная кого, за то, что сегодня из его кабинета я вышла живая. Но мне всего лишь повезло.
Он никакой. Втаком состоянии всё, что может сделать – просто сказать пару слов.
И мне везёт. Я добегаю до кухни, узнаю, что новых сплетен нет. И со спокойной душой отправляюсь к малышке. Не замечаю, как засыпаю рядом с ней.
А на следующий день… В доме поднимается суета. Я думала, кто-то ворвался в особняк, ограбил, но нет. Все стоят на ушах. Не утихают до самого вечера. Багров зол до жути.
В один момент…
Я останавливаюсь напротив его кабинета.
У него паника, истерика, и я не понимаю, что происходит.
Только вижу, как он судорожно скидывает бумаги в кейс. И что-то бубнит себе под нос.
Я впервые вижу его таким. Он боится. В страхе. Как животное, чувствующее катастрофу.
Он даже не замечает меня.
И я решаю пройти мимо. Пока не заметил.
Ничего не понимаю. Ни сегодня, ни на следующий день.
Я просыпаюсь от грохота.
Первая мысль: кто-то стреляет, взрывает, бьёт.
Двери распахиваются, и я чуть не взвизгиваю, подрываясь с кровати.
Сердце барабанит в ушах.
Вижу мужчину в тёмной форме. На голове балаклава, прикрывающая лицо. На груди надпись «ОМОН».
Тут же прикрываюсь одеялом, неистово волнуясь.
Но не за себя.
Как хорошо, что я снова уснула у кроватки Камиллы!
И первым делом, забывая про всё, закрываю девочку своим телом.
Страх к горлу подкатывает.
Я задыхаюсь от оружия, который мужчина держит в руках.
– На выход, – кидает спокойно и указывает на дверь.
Я хватаю Камиллу на руки и вылетаю из комнаты прямо в одном халате и пижаме. Босая, останавливаюсь посреди коридора.
Среди снующих повсюду в панике людей, я вижу только одного. Взгляд сам цепляется за него, вылавливая безумную энергетику.
ОН стоит в конце коридора. Гора мышц, которую видно даже издалека.
Самир холодным взглядом смотрит в мою сторону. Превращает в ледяную и неподвижную статую.
Засунув руки в карманы штанов, показывает всем своим уверенным видом, что теперь хозяин здесь он.
Усмешка совершенно не красит его в этот момент. Она похожа на издевательскую. Но так, похоже, и есть.
Самир даже не подходит ко мне. Всё продолжает стоять там, хотя его отвлекает какой-то мужчина. Рассказывает ему что-то в то время, пока он не отводит от меня взгляда.
Я отворачиваюсь первая. Меня окликает девушка рядом.
– Вы же невеста Багрова?
Я никогда не признаю этого.
– Нет, – мотаю головой. Разрыдаться хочется. От счастья. Почти полтора года жить и бояться за свою девочку. Мне жутко было страшно. А сейчас не верю, что ОН пришёл ! И помог! Хоть и не теми методами, которые я от него ожидала.
И всё же, не выдерживаю. Шмыгаю носом. А девушка просит пройти за ней. Мы заходим в первую попавшуюся пустую комнату.
На эмоциях рассказываю, на каких условиях находилась в доме этого узурпатора. Она молча записывает, иногда задаёт уточняющие вопросы. И смотрит, не веря, когда говорю, что в прошлом мы с губернатором были знакомы.
А что не так? Новости не смотрела? Да мы много где вместе мелькали. У нас даже интервью были совместные.
– Я вас поняла, – кивает. – Ваш жених обвиняется во взятках, множестве покушений, а также ограблении, продаже нелегального оружия и многого другого. Вы знали об этом?
Конечно, мать его, знала. Тряслась бы я так за наши жизни, если бы он был обычным бизнесменом? Ну, заставил он меня с ним жить, я давно бы ушла, заявив в полицию. А тут… Бандит.
Но если скажу о том, что знаю, меня могут принять за соучастницу.
– Нет. Впервые слышу.
– Я вас поняла, – захлопывает тёмно-коричневый блокнот. – Если у нас возникнут вопросы, мы с вами свяжемся.
– А сейчас что? – спрашиваю.
– Ну-у, – тянет. – Не уезжайте из города.
– Я могу уйти? – сама говорю, но не верю.
– Ну, да, – кивает. – Ваш жених задержан. На вас у нас ничего нет, и мы не имеем права держать вас. Поэтому можете идти.
Она встаёт, уходит, а я ещё минут десять сижу и не могу прийти в себя. Покачиваюсь на стуле, пока малышка спит на руках. Я не смогла её выпустить ни на секунду.
И когда осознание накрывает меня, я всё же встаю со своего места. И пока кипиш не унялся, бегу в свою комнату. Собираю вещи, украшения, которые с издёвкой дарил мне Багров. Мне от него ничего не надо, но объективно я понимаю, что как только выйду из этого дома без гроша в кармане, мы загнёмся. И я без зазрения совести собираю всё золото, бриллианты. Сдам их, чтобы было на первое время.
