Он же ее друг! И она его очень любит!
Сегодня она была готова слушать даже про его очередную подружку! Но он молчал, избегая смотреть на нее. Ей вообще показалось, что он хотел бы, чтобы ее сейчас рядом с ним не было.
Когда они дошли до полянки, Радим расставил мишени: старые горшки и плетеные чучела.
– Ты первая, – почти без выражения сказал он. – Стреляй.
Обычно он дразнился и подзуживал ее, надеясь сбить с толку, чтобы она промахнулась, а сегодня…
Что с ним сегодня?
Лиска приладила стрелу и натянула тетиву, чувствуя знакомые нежные прикосновения ветра к своим волосам.
Может, промахнуться? Конечно, Радим радуется ее успехам, но он – мужчина, а значит, ему не нравится проигрывать такой мелочи, как она.
И почему он сегодня осекся, когда хотел ее так назвать? С годами ей даже понравилось, что он зовет ее так.
Послав стрелу в полет, Лиска внезапно ощутила, как ветер-помощник зло бьет ее по лицу, будто она и его чем-то обидела! Стрела пролетела совсем мимо мишени, просвистев мимо уха Старого Лиса и едва его не задев.
– Радим! – испугалась Лиска. Бросив лук, она устремилась к нему.
– Т-ты больше так не делай! – кажется, он испугался. – Т-так промахиваться нельзя!
– А ты зачем у мишеней замер, дурак? – когда тревога чуть спала, Лиска почувствовала, что сердится. – Обычно же рядом со мной стоишь!
– Обычно ты так не промахиваешься, – парировал он. – Что с тобой сегодня?
– Это с тобой что? – не осталась в долгу Лиска. – Смотришь на меня так, будто я тебя чем-то обидела. Но я… прости пожалуйста, я так переволновалась!
И она крепко обняла его, прижавшись всем телом.
Но Радим не обнял ее в ответ.
– Все нормально, – деревянным голосом сказал он. – И не надо меня так жалеть. Ничего же не случилось! Все, отпусти меня!
Но Лиска лишь сильнее прижалась к нему. Ей так хотелось почувствовать его руки на своих плечах… почему он ведет себя так, будто она ему совсем чужая?
– Ну хочешь, я больше никогда в руки лук не возьму, – может, дело в этом? Может, он просто жалеет, что научил ее стрелять?
– Не говори глупостей, – ответил он, продолжая стоять столбом – Отпусти меня.
Лиска отстранилась. Подняв голову, она посмотрела ему в глаза. В них читалось опасение.
– Что я сделала не так? – тихо спросила она. – Почему ты… так ведешь себя?
– Как? – глаза внезапно стали злыми и виноватыми. – Как всегда! Просто ты меня сейчас только что чуть не убила! Прости, но мне надо немного прийти в себя. Можно?
– Можно… – растерянно ответила Лиска.
Почему он злится? В груди вдруг стало больно, и она с ужасом поняла, что вот-вот расплачется. Чтобы не показывать чем-то сердитому на нее другу своих слез, она резко отвернулась.
– Лиска… – кажется, он все равно понял. – Прости… я просто…
– Что? – слезы жгли глаза, но она упрямо не позволяла им вылиться. – Что ты просто?
Радим помолчал.
– Прости меня… – повторил он.
Она почувствовала его руки на своих плечах.
– Что не так? – спросила она сдавленным от слез голосом. – Почему… почему ты такой… чужой?
Она почувствовала, как он тяжело вздыхает.
– Все хорошо, – он слегка сжал ее плечи. – Просто… просто я немного… как бы это сказать…
– Скажи, как есть! – рассердилась Лиска. Она резко повернулась к нему и подарила ему уничижающий взгляд. – Мы же всегда были откровенными друг с другом! Мы же… ближе тебя у меня никого нет!
Глаза Радима потемнели. Он опустил взгляд, а потом и вовсе отвел его в сторону.
– А зря, – ответил он, когда она уже потеряла надежду услышать от него хоть слово. – Ладно… пожалуй, на сегодня хватит.
– Как… мы же только начали… – растерянно проговорила она.
– Я сказал хватит! – рявкнул Радим.
И Лиска расплакалась. Слезы и так были близко, а после его грубого окрика покатились по щекам против ее воли.
Радим, видимо, поняв, что это по его вине, порывисто ее обнял и уткнулся носом ей в макушку.
– Прости меня, Лисочка… прости… – шептал он, но слезы не прекращались. – Я… дурак я… ты действительно самый мой близкий человек… дурак я, Лиска. Простишь?
Она шмыгнула носом. От его рук исходило солнечное тепло, и она согревалась в нем, будто он и был ее солнцем. Хотелось, чтобы он ее не отпускал.
Никогда не отпускал.
– Прощу, – буркнула она. – Если ты меня отнесешь. Как раньше, на спине.
Она надеялась, что он рассмеется, и тогда все их недопонимание развеется, как страшный сон.
Но Радим не рассмеялся.
Он немного отстранился и вгляделся в нее. Его глаза все еще были темными. Зрачки заполнили изумрудную зелень.
– Хорошо, – ответил он. – Но это будет в последний раз, Лиска.
– Почему? – спросила она.
Он провел рукой по своим рыжим волосам и слегка приподнял уголки губ в беспомощной улыбке.
– Потому что ты больше не мелочь, – серьезно сказал он. – Это неправильно.
– Что неправильно? – не поняла она.
Но Радим не ответил.
Отвел пришел к ней сам. Но не в этот день. И даже не в следующий.
***
Время шло. Лиска менялась, пугалась собственного отражения в воде, которое показывало ей не девочку, а взрослую девицу, шила новые платья взамен тех, что стали внезапно малы, и тосковала.
Теперь прогулки с Радимом стали еще реже. И они все чаще были наполнены какой-то недосказанностью. Лиске даже казалось, будто друг очень жалеет, что приходит к ней. Нет, он продолжал быть все тем же солнечным Старым Лисом, но все чаще его солнце завешивали хмурые тучи.
Лиска его тяготила, и с каждым разом это становилось очевиднее. Но она была не готова поговорить с другом начистоту. Боялась, что он скажет ей о том, что она больше ему не нужна.
Ведь он был ей нужен. И с каждым днем все сильней. Она взяла за привычку провожать его силуэт, стоя у окна избы. Ждать его на крыльце, если они договаривались о встрече.
Каждый раз, когда она его видела, в животе что-то сворачивалось, а слова улетучивались, заставляя беспомощно улыбаться. Душица улыбалась, глядя на ее муки. Грустно так…
Видела что-то про нее? Или про Радима? Тетушка не признавалась, и это лишь подогревало смутную тревогу Лиски.
Потому она уже сама все поняла.
В пятнадцать лет она поняла, что слово «люблю» может означать разные вещи. Тоску по человеку, когда его нет. Безудержное счастье, когда он рядом. Беспричинное желание сделать подарок просто так, без повода.
