Книга Писательница в бегах - Юлия Крынская

–Ого! Я не это имела в виду, но ладно. Только не забудь меня проводить, прежде чем жениться на местной красотке.

–Почему на местной?

–Ты днём сказал, что на мне жениться не собираешься.

Он заливисто хохочет, и я не могу не улыбнуться.

–Да, ты крепкий орешек,– Павел собирает мои волосы в хвост на затылке итянетназад.

Соблазнительные губы совсем близко, и я впервые по-настоящему желаю поцелуя Павла, приоткрываю рот и блаженно смыкаю веки. Но Павеллишь проводит по моей щеке тыльной стороной ладони.

–Неужелиятебе совсем никого не напоминаю, Лил?

* * *

Павел

Естественный румянец на загорелом лице, придает необыкновенную живость чертам моей красавице. Кожа её, наполненная лунным светом сияет, и моимрукам не терпится прикоснуться вновь к точёным скулам, шее, плечам, губам. Вспоминаю наш поцелуй в каюте и меня бросает в жар. Я жажду теперь не столько покорить Лилиан, сколько сделать этот упрямый рот мягче, взгляд – счастливее, заносчивый нрав – тише и податливее. В голову закрадывается шальная мысль, и скажу точно, что не коньяк и не жажда утереть нос неожиданно возникшему на пути сопернику, толкает меня на необдуманный поступок.

–Павел, отпусти,– Лилиан убирает мою руку со своего затылка.– С тобой всё хорошо? Мы познакомились только сегодня утром, вряд лия забыла бы такого самоуверенного наглеца.

–Может, ты и права, дорогая,– увлекаю ее за собой туда, где у большого крытого шатра, на сценемужчины и женщины танцуютпарами.– Изобразим что-нибудь?

Подхватываю Лилиан на руки и, не дожидаясь ответа, поднимаюсьна сцену.

–Так сразу?

–Ну, хочешь, подождём утра, когда все уйдут.

–Пахнет сексом,– она испуганно прижимается ко мне спиной, стоит поставить её на ноги.

–Не самый худший аромат! Покажи класс, детка,– я принимаюсь в такт музыке, подталкивать Лилианбёдрами.

Ей ничего не остаётся, как дать мне вести себя в диком танце. Мы врезаемся вцентр вакханалии, где запах ароматических масел и обезоруживающая нагота танцоров, завела бы даже монашку. Груди девушек подпрыгивают при каждом движении, и краска на сосках лишь ещё больше подчеркивает их возбуждение, мужчины вьются вокруг них, словно змеи, исполняя горячий танец любви. Я разворачиваю Лилиан к себе лицом и, усаживаюна бедро. К моей пущей радости обнаруживается,что она пластична, как гуттаперчевая девочка. Моя малышка превосходит все ожидания. Я с трудом сдерживаю себя от желания разорвать на ней одежду, так жажду вновь увидеть её тело. Время теряет счёт, всё происходящее вокруг кажется нереальным.

–Давай, детка, давай!– моя плоть дымится от желания, когда я подхватываю обессиленную Лилиан на руки и выношусо сцены.

Около шатра, прежде чем поставитьна землю, я заглядываю в глаза, сияющие лихорадочным светом:

–Ты будешь сегодня моей?

Лилиан закусывает губу, молча улыбаясь.

–Хороший ответ, главное – понятный. Тогда слушай и запоминай! Я хочу целовать тебя ночи напролет. Иотныне никто другой не коснётся твоих уст,– я провожу большим пальцем по ее губам.– Упрямый рот с этой ночипринадлежит только мне.

–Нет,– рука легкимпёрышком касаетсямоегозапястья.– Я не верю тебе.

–Я не прошу верить, а ставлю перед фактом. Так что скажи наконец "да".

Лилиан молчит. Я провожу языком по её солёным от пота губам, и они впервые приоткрываются для меня без боя. Моя рука соскальзываетна упругуюгрудь, и даже через одежду нащупывает набухшую горошину. Поцелуй дурманит голову. Я овладел бы Лил в ближайшем свободном шалаше, вомножестве сооруженных для сегодняшней ночи на берегу, но у меня есть мысль получше.

* * *

Лилиан

–После этих танцев у меня ощущение, что тыпобывал во мне… везде. Как семирукий бог!– Голова кружится, будто я спустилась с каруселей.

–Ах, ещё есть силы шутить?Ну что же, продолжим,– Павел подзывает жестом к себе юношу, сидящего на корточках у входа в шатёр, и объясняется с ним на местном наречии. Отдаёт ему смятый красный свиток. Юноша исчезает за пёстрым самотканым пологом ивыноситдве большие чаши, за ним следует девушка, свенкамииз цветов в руках.

–Кто это?– я ещё не пришлав себя.– Что это?

–Не бери в голову, дорогая,– Павел протягивает мне одну из чаш.

–Этомного и по запаху очень крепко для меня,– деликатно отказываюсь я.

Юноша говорит, с беспокойством поглядывая на меня, но Павелделает знак, что всё в порядке.

–Пей, не бойся,– он скрещивает наши с ним руки,собираясь выпить на брудершафт.

–На «ты», мы уже перешли. Этоизлишне.

–Пей до дна, и не перечь старшим. А не то, я тебя отшлёпаю при всех.

Я глотаю, поперхнувшись от его слов. Взглянув в глаза Павла, ясно понимаю, что он так и сделает.Лучше сейчас не спорить. Хитрец приканчивает терпкое, но безумно вкусное питьёпервыми смотрит на меня с улыбкой. Нёбо обжигает, но тут же рот заволакивает тягучим теплом и жидкость тягуче проливается внутрь. По вкусунапитокнапоминаеткокосовый ликер, нокрепкий, как абсент. Обманчивая лёгкость прибывает в тело, а мысли растворяются какв тумане. Ведь допью и упаду, но решаю идти до конца. Пусть потом хоть на плече меня домой несёт, сам напросился. Закончив, я роняю чашу юноше в руки и утыкаюсь Павлу в грудь, не в силах даже мяукнуть. Онразворачивает меня лицом к девушке, и та надевает нам на головы венки. Задвинув торжественную речь на местном диалекте, она манит нас за собой в шатёр. Павел подхватывает меня на руки и шествует за ней. Дальнейшее происходит будто во сне. Мы стоим перед разряженным в алые полотнища шаманом, а он гортанно бормочет не иначе как проклятья. По бокам от нас замерли юноша и девушка. Благовония не придают мне сил, а еще больше затмевают разум. Перед глазами все плывет, и я пробую сосредоточиться накотле с кипящим багрового цвета варевом. Когда шаман окунает туда длинный острый клинок и берёт меня за запястье, земля уходит из-под ног. С жалобным криком я проваливаюсь в темноту.