кто-то рядом или нет. Мы рождаемся в одиночестве и умираем также, как бы ни печально это звучало, но это жизнь.
Вернувшись в купе, девушки он там не застал.
Он начал сравнивать свою жизнь с купе. Люди, приходящие и уходящие из его жизни оставляют после себя след, как эти разбросанные продукты на столе и помятая постель на полках, но как таковой оживленности в этом купе нет, это просто временное пристанище для людей, которое навсегда будет выполнять роль временного пристанища и никогда — дома. В конечном счете, он сам покинет это пристанище.
Мария вернулась после приготовления ко сну. В руках зубная щетка, полотенце, а на голове смешной ободок с ушами кота, она выглядела очень уютно, как будто дома, хотя ритмичный стук колес и покачивание ее ходячей фигуры по купе из стороны в сторону это опровергали. А тем временем поезд несся далеко и бесповоротно по своему маршруту.
Перед сном они разговорились о работе, о том, кем мечтали стать в детстве, когда вырастут. Саше пришлось придумать, что он хочет стать врачом, потому что на самом деле он не помнил или даже не знал, а у родителей никогда и не спрашивал, но хотел поддержать разговор. Маша хотела быть моделью. И правда, судя по всему, она умела оценивать свои возможности даже будучи малышкой, ведь у нее есть все задатки модели и, вероятно, тогда тоже были, а вот он никогда не знал кем хочет быть и не знает даже сейчас, а работает, потому что так надо, потому что он живет во взрослом мире, а здесь принято работать, зарабатывать и чем больше, тем лучше, даже совсем не важно как, ведь, когда у тебя неприличное богатство, то все твои средства — приличны.
— А почему ты хотел стать врачом? — раздался голос Маши спустя несколько минут молчания. Пока Саша соображал над ответом, в голове Маши произошло ликование, что она может говорить с ним так по-дружески, тыкая, и всегда хочет, чтобы и с ней говорили так, ведь сколько бы ей не было лет, она никогда не привыкнет, что люди к ней обращаются на "вы". Это так консервативно и отчужденно, так невозможно поговорить по душам, даже если попытаешься, то все равно собеседник будет хоть и рядом, но так далеко, что ты сможешь даже не понять его состояние и не разглядеть свои чувства к нему, а это может быть важно, ведь это всего на всего формальность, но такая неприятная. Саша согласился, потому что ему тоже хватает серьезностей на работе, а сейчас он решил отдохнуть. Даже телефон отключил и как бы ему не хотелось его вновь включить, он себя останавливает. Маша из солидарности тоже решила принять вызов и провести остаток пути без цифровых технологий, просто за разговором и размышлением о жизни, ведь она все время чем-то занята, у нее всегда что-то в руках и мозг безостановочно что-то анализирует.
— Ну… — Саше снова пришлось придумывать, — скорее всего потому что медицина полна тайн, которые очень интересны и полезны человечеству, не говоря о субъективной пользе знаний. Можно найти возможность вылечить уйму болезней, которые сейчас неподвластны современной медицине, можно решить множество проблем человечества.
— Надо же! Какой умный маленький Саша с мозгами взрослого дяди, — подловила его Маша, — не умеешь ты придумывать. Дети обычно размышляют просто. Например, хочу помочь маме, хочу вылечить все болезни, хочу помогать людям, чаще всего они хотят помочь своим близким или питомцам.
Саша протер уставшее лицо руками и сдался.
— Честно сказать, я даже не помню, кем я хотел стать. На протяжении своего сознательного возраста для меня это было столь незначительным. Да я даже не думал об этом никогда. А почему ты хотела быть моделью?
— У нас в деревне была очень красивая девушка. Когда я была маленькая, то смотрела как она двигается, как одевается, по меркам деревни она одевалась очень стильно, даже сейчас я это понимаю, а все, потому что она переехала к мужу, родители которого были родом оттуда. Когда их не стало, он решил бросить городскую жизнь и переселиться туда. Жена его не бросила и разделила с ним это стремление. Конечно, она была белой вороной, но спустя какое-то время она все-таки влилась в наши деревенские круги, научилась вести хозяйство. Она даже говорить по-другому стала. Я слышала, но никогда с ней не разговаривала и почему-то придумала себе, что она очень красивая модель. Такая статная, высокая, на ней всегда был макияж и даже обычные халаты на ней сидели как эксклюзивная модель дорогостоящей коллекции новомодного дизайнера. Я захотела стать такой же. Потом она умерла от чего-то. Мне мама рассказала, я уже уехала и училась на первом курсе. Муж ее вернулся в город, продал дом и больше я о нем ничего не слышала.
После такой истории у Саши подкатило тошнотворное чувство горечи в области желудка и ком к горлу. Ему ничего не хотелось говорить или отвечать, и он повернулся к стене, обуяемый мрачными эмоциями, а Маша продолжала размышлять вслух об утратах, любви и душеных стенаниях. Все это время ему хотелось накричать на нее, потому что она ничего об этом не знает, но сдержался и подождал, когда она задаст вопрос о том, слушает ли он ее, но она так и не задала, а просто замолчала и, скорее всего, забылась сладким сном. А он горьким.
Саша боялся засыпать. Почти каждую ночь ему снится она. Светлая и счастливая и она все время с ним о чем-то разговаривает, все время улыбается, но он так и не может запомнить, о чем они говорят, он помнит только легкость и счастье внутри, которое наполняет его сон и мысли. Он не понимает во сне, что ее уже нет, что это ее призрак и живет счастливо, а потом просыпается… И снова это горькое чувство утраты охватывает утро следующего дня, когда ты выходишь из комфортного сна, жизни, к которой ты привык и уже не знал, что может быть по-другому, это непреодолимое желание повернуть время вспять и исправить то, что уже исправить невозможно. Он чувствовал, что разговоры с Машей их сближают потихоньку, но смог бы он себе позволить зайти их отношениям дальше простых знакомых и даже дальше хороших приятелей? Скорее всего, он не смог бы довериться так никому, как ей, а может и смог бы. Бесполезные размышления, ему нельзя думать о прошлом, надо жить сейчас. В поезде. В купе. Со
