Потом Эльман отвел меня в гардеробную. Если бы сюда попали наложницы отца, они бы умерли от счастья, ну, или зависти. Платья были на любой вкус и выбор: закрытые, откровенные, пышные и, наоборот, довольно скромные, но этим множество нарядов не ограничивалось. Про украшения я промолчу, если их все продать, можно купить столько кристаллов перемещения, что хватит до конца жизни.
Впечатление о Даниэль у меня начало складываться — любимая принцесса, которая не знала никаких ограничений в жизни. Вот только это не совсем вязалось с тем, что было во сне.
— Не делай поспешных выводов, — он точно не может читать мысли, стало как-то не по себе рядом с Магистром.
Потом была тюрьма, которая находилась под землей. Тут все было пропитано смертью и страхом, за восемьсот лет даже не исчезли следы крови, а в кандалах до сих пор были заключены скелеты.
Мы еще прогулялись по казарме и местам для тренировок солдат.
Я был приятно удивлен, Даниэль не простая принцесса. Возможно, если мне удастся ее найти, из нас может получиться хорошая пара. Вот только, Дени, придется тебе подождать, я не буду тратить усилия на поиски для того, чтобы бросить свою наречённую на поле битвы за трон. Какая бы она сильная ни была, ей придется еще узнать про смерть ее отца и брата.
Магистр уже собирался устанавливать кристаллы для возращения, как на лестнице появился силуэт.
— Стой, — почти шепотом сказал я, боясь спугнуть это.
Фигура с каждой секундой становилась более заметной, обретала черты и теряла свою прозрачность. Я оглянулся на Эльмана, по его лицу было понятно, что он ничего не видит.
Когда мой взгляд вернулся на лестницу, там уже никого не было. Вот только весь дворец изменился: горели свечи, разговаривали люди, слуги бегали по своим делам. Даниэль сидела на диване с огромным черным псом, нежно поглаживая того по голове.
— Эльман, как думаешь, мне стоит соглашаться? — спросила Дена.
— Это тебе решать, чтобы ты потом не обвиняла меня.
Обернувшись на голос, я увидела Эльмана, он был такой же, совсем не изменился, только наряд не такой официальный.
Через секунду все пропало так же внезапно, как и появилось.
— Что ты видел? — спросил Магистр. — Хотя не важно! Ты принял ее в качестве своей наречённой.
— Что ты имеешь виду?
— Посмотри.
Эльман порвал мой рукав, и на руке была видна ели заметная метка — дерево с разветвленными ветвями.
— А теперь уходи, — устанавливая кристалл, сказал Магистр. — И лучше пока не показывай ее никому. В следующий раз встретимся, когда уже все будет законченно.
Ответить я ничего не успел, меня вернуло ко мне в покои.
Как могла появиться метка без близкого общения?
***
Девушка лежала на кровати, если увидеть со стороны, можно подумать, что на просто спала. Если бы не ужасно бледное лицо и застывшие капли пота. Время вокруг нее остановилось, не давая очнуться от многовекового забвения.
— Я нашел его! Скоро ты вернешься. Все вернутся., — мужчина, взял ладонь девушки и с нежностью поцеловал. — Прости меня, Даниэль. Я обязательно тебе все расскажу, когда придет время.
Волосы мужчины, как и глаза, поменяли цвет с черного на золотой, и через секунду он исчез.
Глава 4
Элизабет.
Как вообще такое возможно!
Эта мышь из семьи Пурт оказалась нареченной второго принца, теперь еще больше свой большой нос задирать будет. Одно только успокаивало, Марон был похож на короля, и также был известен своей любвеобильностью.
Лара еще прольет немало слез, когда будет наблюдать красивых молодых девушек в постели своего мужа.
Вот только внутреннее умиротворение длилось недолго, девушка вспомнила, что у Зерака пара вообще простолюдинка, да еще и нимфа.
Драконы — самая сильная и прекрасная раса, так почему мы должны становиться парами для этих низших.
Даже оборванке Николь достался принц, а ее отец — всего лишь подчиненный деда Элизабет.
Настроение у девушки совсем пропало.
Род Ульфрет всегда был целеустремлён и желал власти и сто пять лет назад, когда в семье родилась девушка. Глава семьи поставил перед собой, во что бы то ни стало сделать свою внучку следующей королевой.
По каким критериям выбирались истинные пары, было никому неизвестно, в этом случае можно было полагаться только на судьбу. И она оказалась не на их стороне.
Элизабет была зла на всех, служанки боялись к ней приближаться, даже остальные члены семьи старались лишний раз не попадаться ей на глаза.
Единственную дочь рода Ульфрет воспитывали как настоящую королеву. Принцессы во дворце не смогли сравниться с ее образованием и уступали ей как в манерах, так и в красоте.
С самого детства ей внушали, что ее судьба — восседать на троне и управлять страной и королем.
А теперь все ее мечты разбились, и что больше всего злило — Максимилиан. Она влюбилась в него с первого взгляда: высокий, статный, красивый, а самое главное — хорошая родословная и титул. Также тут большую роль сыграло то, что он единственный законный сын.
Была ли это на самом деле любовь или же просто желание поскорее взойти на трон — неизвестно, но Элизабет свято верила в свои светлые чувства.
Да тут опять удача была не на ее стороне! Нареченная Максимилиана не только ни в чем не уступала ей, а, по рассказам деда, даже во многом ее превосходила.
Элизабет была в безвыходном положение, возможность стать королевой еще была. Вот только путь будет намного сложнее, чем она представляла. Ей необходимо войти в гарем и подняться с наложницы до законной жены.
Девушка в себе была уверена и даже представать не могла, что не сможет покорить сердце мужчины. Осталось только определиться, у какого из принцев больше шансов остаться в живых и стать королем.
В своих надеждах она надеялась на Максимилиана, но шансов было мало. У принца не было наложниц, да и всем известно, что король не питает к нему чувств, а отношения с советом у него тоже складывались хуже всех. Максимилиан никогда не склонял голову перед кем-то, а лесть презирал вот и не нашел себе поддержку среди дворян.
Размышления прервал стук в дверь.
— Убирайся, — Элизабет никого не хотела видеть, ей казалось, что все над ней насмехались и радовались ее неудаче.
— Будущая королева не должна так реагировать, — в комнату вошел пожилой мужчина.
— Дедушка… — в семье Элизабет боялась и уважала только его, даже к родителям она относилась как к своим подчиненным.
— У меня для тебя хорошие новости, садись, — глава рода улыбнулся и занял одно из кресел.
