долго беседовали». Глаша даже подскочила на месте. «Что угодно, но только не то это!» она глубоко нахмурилась, отстранилась от мужа и губы ее сжались в тонкую упрямую линию. «КГБ!» воскликнула она, всплехнула руками и неодобрительно покачала головой. Михаил натянуто рассмеялся. «Не надо волноваться! КГБ больше нет! Его давно переименовали.» Он сделал паузу. «Правда некоторые чудаки до сих пор называют его так. Теперь же это Федеральная служба безопасности — славное мощное учреждение, защищающее нашу родину от внутренних и внешних врагов. Там служат люди высокого долга, все как один беззаветно преданные отечеству». В знак высокой оценки Михаил назидательно поднял указательный палец вверх и покачал головой. «Меня принимал генерал ФСБ, который будет работать со мной.» Михаил гордо улыбнулся. «Он очень хороший человек. Я его давно знаю. Я всегда привожу ему и его друзьям медвежьи шкуры. Мои трофеи им очень нравятся и они всегда просят больше». Он ухмыльнулся и потер руки. «Я рассказал им все, что знаю о Яссиме и о его планах. Все начистоту, как оно есть! Начальство поблагодарило меня, дало инструкции, помощников и оборудование! Я перехитрю Аль-Каиду!» Услышав слово «Аль-Каида», Глаша ахнула и прижала руку ко рту. Она вспомнила те ужасные вещи, которые Аль-Каида творила с людьми; гораздо худшие, чем отечественная террористическая организация известная миру как КГБ/ФСБ. «Это безумие», после короткого размышления изрекла она. «Кто осмелился вам позволить работать с бандитами? Вы ведь собираетесь вывозить ядерное оружие из страны? Сумаcшествие!» Глаша содрогнулась и пронзила его следующим вопросом, «Ты сейчас работаешь в ФСБ? Ты понимаешь, что берешь на себя огромный риск и если погибнешь, то мы о тебе никогда не услышим!» Голос ее повысился до крика, почти до истерики, а в глазах отразились ужас и злость. «Политика, дорогая Глашенька, высшая политика,» Михаил старался казаться спокойным, но волнение его было заметным. Его выдавали дрожащие руки и побледневшее лицо. «Мы, простые смертные, не осознаём тонкостей государственной политики. У властей есть информация, которая нам, сермяжным, недоступна. Начальство всегда лучше знает.» «А кто твое новое командование?» несколько успокаиваясь, спросила Глаша. «Ты ведь уволен из армии. Мы оба безработные более семи лет.» «Точнее мы отправлены в запас,» поправил ее Михаил, «то есть уволены, но не совсем. Служить родине это мой почетный долг и священная обязанность.» Он вытянулся, приложил ладонь к виску и по-военному отсалютовал. «Больше я ничего не могу сказать, но все это касается и тебя.» Застывшая от удивления Глаша вытаращилась на него. «Ничего, дорогая, обойдется,» задушевным голосом молвил он. Он нежно улыбнулся и взял ее тонкие деликатные пальцы в свои загрубелые руки. Потом посмотрел ей прямо в глаза, «Можем ли мы рассчитывать на тебя?» «Мы!» это короткое слово пронзило ее насквозь. «Кто это «мы»?! Какая зловещая сила стоит за тобой?» терялась в догадках она. Губы ее задрожали, глаза расширились, лютый холод прокрался в ее израненное сердце. Глаша затаила дыхание, раздумывая, не будут ли ее слова слишком оскорбительными. «Но ты предашь Яссима после всех тех денег, которые он тебе обещал. И он узнает! Он убьет тебя!» Михаил посмотрел на нее, глубоко вздохнул, но ничего не сказал. Наступила долгое молчание. Затем, глядя в пол, она медленно произнесла «да». Это было такое тихое «да», что он едва услышал. «Ты можешь рассчитывать на меня,» прошептала она.
Появление Яссима и его команды произвело в Ужуре всеобщий переполох. Решительная поступь боевиков Осамы бин Ладена повергала в прах любое препятствие, сметала напрочь встречных и поперечных и означилась на сонной городской улочке, как событие планетарного масштаба. В утренней тишине Михаил и Глаша услышали издалека доносившиеся тяжелые шаги. Они неумолимо приближались. У ворот залаяла собака, зашипела соседская кошка и наконец в коридоре чья-то сильная нога нещадно пнула жестяное ведро. Нескольких мужчин, громко сопя и скрипя половицами, резко остановились у двери их квартиры. Звонок прозвенел пронзительно и нагло, закладывая уши и требуя всеобщего внимания. Но Михаил был начеку. Глаша тихонько выскользнула из дома через заднюю дверь и побежала к своим родителям, где с прошлой ночи гостила их дочь. Проводив ее взглядом из окна, Михаил подошел к чулану, еще раз проверил, работает ли его шпионская аппаратура и затем открыл дверь. «Ассалам алейкум». Его приветствовали двое мужчин в черных одеждах. Угрюмая фигура иx предводителя маячила позади. «Ва алейкум ас-салям», ответил Михаил, поклонившись в знак приветствия. «Пожалуйста, входите.» Они вошли и сгрудились посреди комнаты. То был Яссим и парочка среднеазиатских молодцов, одинаково одетые во что-то длинное и неуклюжее. От них на версту разило неуместной чужеземщиной. Однако чужаки сделали честную попытку не выглядеть приезжими азиатами и слиться с окружающими русскими. Они посетили местную парикмахерскую. На их щеках отпечатались синеватые тени недавно сбритых бород и усов. Но за нелепыми внешностями скрывались незаурядные натуры. Их умные черные глаза светились решимостью и проницательностью. Молча и внимательно они рассматривали скромное убранство комнаты. Помаленьку oни изучали непонятную северную страну. «Это Анвар и это Зульфикар, наши два льва пустыни», с почтением представил их Яссим. Михаил крепко пожал руки каждому льву и открыл кухонный шкаф. Оттуда он достал четыре стопки и бутылку водки. Михаил прекрасно знал, что мусульманам религия запрещает употребление алкоголя, но он разыгрывал роль гостеприимного хозяина — его дело было предложить, а гостям — отказаться. «Нет,» запротестовал Яссим. «Никакой водки». Он взглянул на своих спутников. От отвращения Анвар и Зульфикар закатили глаза и сморщили носы. «Я же тебе говорил,» скривился Яссим. «Хорошие мусульмане не хотят видеть водку.» Однако на лице предводителя отразилось некоторое сожаление. Его взгляд был прикован к густой прозрачной жидкости в поллитровой бутылке. Он проглотил слюну, но потом, вспомнив о задании, выпалил заветный вопрос, «Итак, что следует дальше? Продаете?» Михаил не колебался. В этот раз он знал ответ. «Шесть миллионов долларов США», отрезал он с бесстрастным лицом. Яссим протестующе хмыкнул и поднял глаза к небу, скрытому от него низким фанерным потолком, однакo львы были равнодушны. Их пустые глаза были прикованы к фотографии улыбающейся светловолосой женщины на стене — старой фотографии Глаши. Как позже обнаружил Михаил, львы могли изъясняться только на урду и пуштун, поэтому на русской земле они были глухи и немы. Яссим задумчиво поскреб свою щеку. «Мы могли бы дать вам эту сумму лишь в том случае, если вы отправите не одну, а три боеголовки в Пакистан». Михаил засомневался. Он медленно покачал головой, тем временем уставившись на ботинки одного из гостей. Подошвы его
