— Во всяком случае, Клайв Уилтон любит свою жену, — добавила Мег, правда, без особой уверенности, потому что так и не смогла уговорить Клайва рассказать о загадочной Луизе.
— Она в больнице. Думаю, пробудет там еще несколько месяцев.
— А что с ней? Мне не хотелось спрашивать Клайва, и он сам не рассказывал.
— Я не знаю. Что-то вроде несчастного случая.
— Какая трагедия для него! Должно быть, поэтому он и не хочет говорить о ней.
— Не сочувствуй ему! — язвительно заметил Дерек. — Потому что следующим делом ты влюбишься в него.
— Не говори глупостей. Я же сказала тебе, он смотрит на меня только как на секретаршу.
Но так ли это, и не для того ли она теперь так тщательно прихорашивалась перед тем, как пойти в вагон-ресторан, чтобы в темных глазах Клайва проснулся личный интерес к ней.
Мег не знала. В ней жила лишь решимость выбросить саму мысль о Дереке из сознания. Эта история закончилась. Несмотря на его возмущеннее протесты. Дерек тоже хорошо это понимал. Чем дальше от Лондона она была, тем лучше. Неважно, где или в чьей компании.
Клайв уже ждал ее в вагоне-ресторане, но он был не один. Вместе с ним за столиком сидел тот самый молодой человек с растрепанными волосами и ленивыми карими глазами, пристально разглядывающими Мег. Сердце ее подпрыгнуло, но только от удивления. Итак, Саймон Сомерс был уже здесь. Мег предвидела встречу с ним во Френчли, но не так скоро. Она не знала, рада была или возмущена его неожиданным вторжением. Но одно Мег поняла сразу: Клайв был недоволен.
Хотя Мег знала Уилтона лишь поверхностно, но уже научилась распознавать изменения его голоса. Сейчас он звучал отчужденно, как и тогда в галерее, когда Ганс Кромер подтолкнул ее вперед.
— Мег, это мой сосед из Френчли, Саймон Сомерс. А это мисс Берни, моя секретарша, Саймон.
Молодой человек поднялся, улыбаясь Мег.
— Вообще-то мы уже немного знакомы. Мы встретились у тебя на выставке, Клайв. Мы даже заключили пари, которое я, кажется, выиграл.
Мег вздрогнула, а Клайв вежливо спросил:
— Это интересно. А какое было пари?
— О, что-то вроде цены на товар. Это не твоя картина, Клайв. Но как приятно опять встретить вас, мисс Берни. Френчли ужасно маленькая и скучная деревушка. Мы будем очень рады появлению нового лица.
Что было в этом безобидном замечании, что заставило Клайва слегка нахмуриться? Да и нахмурился ли он? Мгновение спустя он спросил в своей легкой непринужденной манере:
— Немного кофе, Мег? Ты выпьешь с нами кофе, Саймон? Расскажи нам, что происходило во Френчли, пока я был в Лондоне. Как Дженни?
— С Дженни все в порядке. Дженни Хауэрд — это наш библиотекарь, — объяснил он Мег. — О том, чего она не знает о книгах, можно написать еще одну книгу. Она, очевидно, прямой потомок той Хауэрд, которая потеряла голову.
— У Дженни прекрасная голова, — заметил Клайв. — А Саймон не прав. Она ее не потеряет, она достаточно умна.
— Будем надеяться, что по крайней мере физически она ее не потеряет, — весело ответил Саймон. — Но больше я ничего гарантировать не могу.
Оба говорили снисходительно, но там, где в голосе Клайва слышалась умышленная насмешка, в голосе Саймона звучала любовь. Дженни, вероятно, была местной достопримечательностью.
— Ты надолго домой, Клайв? — продолжал Саймон.
— Не думаю. Надеюсь, на несколько недель. У меня много работы, которую мы с Мег должны спокойно сделать дома. И, конечно, я хочу видеть свою жену как можно чаще.
— Как она?
— О, по ее письмам, очень неплохо. Но на подходе следующая операция. Боюсь, это очень долгая история. Ее нельзя торопить.
Клайв говорил вежливо, но лицо его потемнело. Он резко сменил тему разговора.
— Как бизнес, Саймон? Ты ведь привез прелестную парочку мейсенских статуэток.
— Я продал их очень выгодно на аукционе «Сотбис».
— Саймон — владелец лавки старых вещей, — объяснил Клайв Мег. — Прости, старина, я должен сказать — антикварной? Он тщательно прочесывает местность в поисках старины.
— У меня глаз наметан на красивые вещи, — лениво вставил Саймон. — К сожалению, я не единственный.
В раздраженных двусмысленных словах слышалось снисхождение. Последняя фраза, Мег была уверена в этом, предназначалась ей. Потому что, несмотря на его кажущуюся вялость, человек чувствовал себя рядом с Саймоном, как под микроскопом. Мег почти могла прочитать мысли в этих внимательных глазах: зачем Клайв Уилтон везет домой хорошенькую секретаршу, пока его жена в больнице? Почему он не оставил ее в Лондоне? Почему она так охотно поехала с мужчиной, которого едва знает? Она слишком наивна или ее это просто не волнует? Или она делает это из показной храбрости? А, может быть, она убегает от чего-то?
Мег не знала, читает ли Саймон, в свою очередь, ее мысли, но он неожиданно сказал:
— Я был у матери. Она сказала, что я должен жениться. Ей хочется внуков. Неужели каждой женщине хочется иметь внуков?
— Я полагаю, сначала хочется иметь детей, — ответил Клайв. Ему, казалось, было скучно, и он раздумывал, как улизнуть. Он посмотрел на пустую чашку.
Мег поняла намек и встала.
— Мы уже приехали?
— Еще минут десять или около того. Может быть, пойдем соберем вещи?
Саймон поднялся.
— Вас встречают? Мне вас подвезти?
— Нет, спасибо, старина. Я договорился о машине.
— Ты еще долго не сможешь водить машину? — голос Саймона звучал безразлично, но на этот раз не было никаких сомнений в том, что Клайв немного нахмурился.
— Нет, не долго, — коротко ответил он. — Пойдемте, Мег.
— Это просто неудача, старик. Вся эта история была простой нелепостью. — Веселый голос Саймона донесся им вслед со странной настойчивостью.
— Что он имеет в виду? — не могла удержаться Мег от вопроса, когда они с Клайвом шли по коридору. — Что это за неудача?
— Лучше я расскажу вам, раз вы и так все скоро узнаете. Я сидел за рулем, когда случилась та ужасная авария, в которой сильно пострадала моя жена. Я на год лишился прав.
— О, прошу прошения!
Это объясняло темную тень, пробегавшую по его лицу, и его нежелание говорить о болезни жены. Он страдал от этой тяжкой вины перед ней, причиной которой, как он, вероятно, представлял, была его собственная небрежность.
— Спасибо, Мег, — в голосе слышалась благодарность к ее искреннему сочувствию. — Вы увидите, что во Френчли не все так добры.
— О чем вы?
Он отвернулся, лицо стало жестким.
— Полагали даже, что авария была умышленной.
