университетскими зданиями и самыми роскошными в то время частными домами в Европе. Мусульманские историки утверждают, что во времена мавританского владычества население города составляло более миллиона человек, а сейчас оно сократилось до 190 000. Считается, что в городе было более 3 000 дворцов, общественных бань и мечетей, а также более 80 000 магазинов. Главная библиотека насчитывала более 400 тыс. томов. В Гранаде мавры создали несравненную Альгамбру — сверкающий комплекс башен, павильонов, внутренних дворов, бассейнов, фонтанов и садов, каждое арочное окно каждого большого зала которого призвано обрамлять определенную картину изысканной красоты. Альгамбра — триумф мавританской эстетики, а ее фонтаны — чудо инженерной мысли: их градуированная тяга вверх зависит от силы тяжести, а источник воды расположен высоко на склоне горы — работают сегодня с той же точностью, что и семьсот лет назад. В одной из комнат Львиного двора на одной из стен висит мозаичная Звезда Давида, напоминающая о том, что евреи и мавры — семитские народы, имеющие общее древнее прошлое.
Вплоть до недавнего времени, когда противоположные националистические цели разобщили два народа, последователи иудаизма и ислама были глубоко взаимосвязаны. Никогда в своей истории евреи не имели более длительной и значимой встречи с другой религией, чем в Испании. По мере того как мавры продвигались вперед и вверх по Испании, достигая могущества и величия, они увлекали за собой евреев. По мере продвижения мавританской оккупации на север — в 719 г. мавры удерживали почти весь полуостров — евреи помогали захватчикам, открывая для них города и крепости, что позволяло им одерживать новые победы, и за это евреи были вознаграждены высокими должностями. О роли евреев в арабском завоевании вспомнят, конечно, позже, когда ситуация начнет меняться на противоположную.
Сразу же еврейское и мавританское уважение к образованию и культуре признали друг друга и пошли рука об руку. Еврейское и мавританское мастерство в политике и искусстве были родственными и сразу же нашли общий язык. Под властью мавров евреи Испании уже не ограничивались узкой ролью ростовщиков или сборщиков налогов. В списке популярных еврейских профессий «торговец слитками» опускается на двенадцатое место, уступая таким будничным профессиям, как «укротитель львов», «жонглер» и «продавец мулов». Лидером списка, напротив, является «врач», за ним следуют «государственный чиновник» и «служащий казначейства». Мавританская утонченность и широта мышления побуждали евреев становиться изобретателями, ремесленниками, воинами, любовниками, мистиками, учеными, выходя из темноты и одиночества, в которых всегда чувствует себя «чужак», в сияющие круги магии и поэзии.
К XI веку еврейская печать прочно закрепилась на земле, а XII, XIII и XIV века в Испании и Португалии стали для евреев своего рода золотым веком. Начиная с 1200 года евреи практически монополизировали медицинскую профессию, что в дальнейшем должно было стать причиной серьезных проблем как для евреев, так и для христиан, а в королевстве Арагон говорили «Не было в стране ни одного знатного или прелата, который бы не держал у себя врача-еврея». Евреи украшали и другие профессии: на евреев-адвокатов, судей, архитекторов, ученых и писателей в значительной степени полагались суды как Арагона, так и Кастилии. Не менее важную роль евреи играли и в финансовом обслуживании королей Испании, где, согласно одному из отчетов, они занимали «ключевые позиции в качестве министров, королевских советников, фермеров государственных доходов, финансистов военных предприятий и главных управляющих имениями короны и высшего дворянства». Кроме того, евреи обеспечивали страну аптекарями, астрономами, картографами, штурманами, конструкторами навигационных и других научных приборов. Евреи были известны и как купцы, занимавшиеся торговлей серебром, пряностями, вином, мехами, лесом и рабами.
Периодически возникали отдельные вспышки антисемитизма. Крестовые походы XI-XII веков нередко служили поводом для погромов на местах, мотивируя это следующим образом: «Очистим свой дом, а также землю неверных». Число таких случаев увеличивалось по мере того, как христианская Испания вновь начинала свое долгое продвижение на юг, деля землю поровну между христианством и исламом, и по мере того, как влияние мавров стало ослабевать. Но в целом на протяжении этих столетий — со 1100 по 1390 год — в Иберии, казалось, дул свежий ветер веротерпимости и межсектантского взаимопонимания.
Отчасти это объяснялось тем, что христианские короли стремились следовать просвещенным примерам своих мавританских предшественников. Видя, что евреи сделали для мавров, христианские короли стремились к благосклонности евреев. Многие короли считали себя покровителями евреев, а во многих местах евреи буквально принадлежали короне. Два крупнейших короля — Яков I Арагонский и Фердинанд III Кастильский — были настроены явно просемитски. Фердинанд III яростно защищал своих евреев, которых он называл «моими евреями», и быстро пресекал любые попытки преследовать их. Он часто называл себя «королем трех религий», и в ответ на это один кастильский раввин с гордостью заявил своей пастве: «Короли и сеньоры Кастилии имели то преимущество, что их еврейские подданные, отражая великолепие своих господ, были самыми учеными, самыми выдающимися евреями, которые были во всех странах рассеяния; они отличались по четырем направлениям: по родословной, по богатству, по добродетелям, по наукам». После смерти Фердинанда III его сын Альфонсо X воздвиг монументальный мавзолей для своего отца и приказал написать на нем хвалебную речь на кастильском, латинском, арабском и иврите. После смерти Фердинанд стал известен как Фердинанд Святой.
Его сын, известный как Альфонсо Мудрый и Альфонсо Ученый, был во многом более выдающимся, чем его отец. Он взял за образец правление мавританского короля Абдуррахмана III, который отличался величественностью, широтой взглядов и терпимостью, а Альфонсо, возможно, превзошел Абдуррахмана по великодушию и влиянию. В своих исследованиях Альфонсо всегда обращался к еврейским ученым, «лучшим», и основал знаменитый центр астрономического образования в Толедо. Часть научных результатов этого учреждения — «Альфонсинские таблицы» — сыграла важную роль в навигационном мышлении молодого Христофора Колумба.
До времен Альфонсо официальным языком королевского двора, дипломатии и университетов была латынь. Поскольку это был язык церкви, язык их гонителей, евреи инстинктивно относились к нему с неприязнью. Евреи высшего сословия предпочитали кастильский язык, а низшие слои населения говорили между собой на ладино, или иудейско-испанском языке, написанном еврейскими буквами. Альфонсо и его ученые евреи, к большому удовольствию еврейской общины, кодифицировали кастильский язык, отменили латынь и объявили кастильский официальным языком христианской Испании[2].
Это были годы, когда, по словам историка Америко Кастро: «В коммерческой сфере не было видимых барьеров, разделявших еврейских, христианских и сарацинских купцов: христианские подрядчики строили еврейские дома, а еврейские ремесленники работали на христианских работодателей. Еврейские адвокаты представляли интересы язычников в светских судах. Еврейские маклеры выступали в качестве посредников между христианскими и
