термин гунантуна применяют обычно к тем сиротам, матери которых умерли от родов, им же, по словам Майера, обозначают и детей ненормальных от рождения, отмеченных уродством. Таких детей часто убивают сразу после рождения.
Сообщаемые Мейером сведения о положении сирот у гунантуна легко объясняются историческими особенностями меланезийского общества.
Гунантуна, как и большинство других меланезийских племен, находятся на стадии классического материнского рода, однако у них уже намечается переход к отцовскому роду. Этот переход в Меланезии, как и у других культурно отсталых народов, начался в условиях колониального господства европейских капиталистических государств. В силу воздействия этой и других причин в Меланезии не мог развиться «нормальный» патриархальный строй. Разложение материнского рода перерастало в общее разложение родовой системы, старый материнский род, распадаясь, уступал место не «большой семье», т. е. патриархальному роду, а «малой семье», представляющей ячейку классового общества.
Возвращение матери вместе с ребенком после смерти мужа в свой род объяснимо с точки зрения норм материнского права. У гунантуна уже развивалась патрилокальная форма брака, однако это не привело к созданию патриархальной семьи. У меланезийских племен типа гунантуна сохранился парный брак, легко расторжимый, при котором супруги сохраняли тесную связь со своим родом. В случае прекращения брака по желанию одного из супругов или после смерти мужа жена возвращалась в свой род, в род матери. С ней уходили и дети, которые также принадлежали к роду матери. Если мать умирала, дети оставались у ее брата как ближайшего родственника (более близкого, чем отец, при материнском праве). По этой же причине круглые сироты воспитывались братом с материнской стороны или другими родичами матери, которые его «усыновляли».
Мейер сообщает, что иногда как исключение мальчика, потерявшего мать, воспитывают отец и его родичи. Подобные явления свидетельствуют о некотором укреплении позиций отцовского рода. Характерно, что воспитание ребенка отцом и его родом могло продолжаться только до наступления зрелости мальчика. После этого он при всех обстоятельствах принадлежал уже не семье, а материнскому роду, вступал в один из тайных мужских союзов, приобщался к образу жизни взрослого мужчины, участвовал в племенных обрядах, церемониях. Вступительный взнос в союз должен был делать дядя по матери. Он же был патроном юноши и при каждом его продвижении в мужском союзе.
Мейер отмечает, таким образом, что общественное мнение требует заботы рода о сироте. Тем не менее с сиротой все же иногда дурно обращаются, что подтверждается и значением некоторых терминов, применяемых у гунантуна и других племен Новой Британии по отношению к сиротам. Эти термины относятся к ребенку неполноценному, чего-либо лишенному, кем-то оставленному, живущему в одиночестве. С одной стороны, их можно толковать таким образом, что сирота лишен «нормальной» семьи, покинут родителями, оставлен в одиночестве. Этим смыслом, по-видимому, ограничен термин mat kan. Но ling имеет более сложное толкование, поскольку значение глагола valiling трудно свести к понятию «траурного», «ритуального» одиночества детей, оплакивающих родителей и подавленных тяжелой утратой.
По-видимому, все эти термины означают, что дети не только оставлены, покинуты родителями, но и часто изолированы в обществе, угнетены соплеменниками, живут в одиночестве в социальном смысле, так как если бы родичи действительно заменяли им родителей, одиночества не было бы. Выражение a bul na rara позволяет предположить, что сирот, у которых рано умерли родители, в частности тех, у которых мать умерла от родов, иногда убивали как больных, «ненормальных» детей. Мы увидим, что это подтверждается фольклором.
Необходимо найти историческое объяснение противоречию между действительным отношением гунантуна к сиротам и предписанным общественным мнением.
При классическом первобытнообщинном строе настоящих сирот не могло быть. О детях заботились не только истинные родители, но и «классификаторские». В социальном смысле все дети были детьми рода. По-видимому, на этом этапе и в языке не могло возникнуть понятие «сирота».
Общественное мнение первобытного родового коллектива смотрело на детей, потерявших родителей, как на детей рода или даже племени. Это общественное мнение на первых порах соответствовало первобытнообщинному укладу.
Однако в процессе разложения классического рода развивалась семья, которая начинала претендовать на известную самостоятельность. Связи внутри семьи укреплялись, связи в роде ослабевали. Некоторые меланезийские племена, в частности гунантуна, которых наблюдал Мейер, находятся примерно на этом этапе развития. Они дают яркие примеры борьбы рода и семьи, родовой и семейной собственности и т. п. У большинства меланезийских племен часть наследства мужчины уже передается его детям (принадлежащим всегда другому роду), хотя это ограничивается всячески и сопровождается «откупом» наследников от рода покойного отца, подарками, пожертвованиями в пользу детей сестры умершего. Вследствие обособления семейного труда обособляется и семейное «потребление»: дети стали получать пищу от родителей.
В результате ослабления родовых связей лица, оказавшиеся вне семьи, попадали в трудное положение. Мораль первобытного общества требовала от племени и особенно от рода заботы о детях, потерявших родителей. О детях должны были заботиться ближайшие родственники с материнской стороны, прежде всего «классификаторский» дядя. Но в условиях ослабления хозяйственных связей внутри рода «классификаторский дядя» фактически был чужим своему «племяннику» и поэтому неохотно принимал заботу о нем. Связь с ближайшими родственниками, в частности с настоящим, «родным» дядей, сохранялась значительно дольше. Но и брат матери, у которого была своя семья, естественно, оказывал предпочтение родным детям (формально принадлежавшим к роду жены) и в дальнейшем мог уклониться от заботы о сироте. Поэтому сироты оказывались в худшем положении, чем дети, имевшие родителей. Видимо, в этих условиях и возникло самое понятие «сирота» и в лексике отразилось действительное положение сиротки, а не то отношение к нему, которого требовало общественное мнение. Указание Мейера о содержании термина ling — самого употребительного для обозначения сиротки — заставляет предполагать, что в некоторых случаях сироты не входили в семью дяди (как этого требовало общественное мнение), а жили изолированно. Сирота, живущий в одиночестве, часто изображается не только в меланезийских сказках, но и в фольклоре североамериканских индейцев.
Таким образом, разложение классического материнского рода у меланезийцев, развитие внутри него семьи, но не большой патриархальной, которая сама была бы отцовским родом, крупным коллективным объединением, дающим защиту своим членам, а малой семьи и семейной собственности, приводило к тому, что сироты становились обездоленными в родовом коллективе. Чем дальше шло разложение материнского рода, тем трагичнее становилось положение сиротки. Он был первой жертвой нарушения демократического равенства членов первобытной общины. При этом общественное мнение, верное традициям первобытнообщинного строя, выражало сочувствие социально обездоленному и осуждало тех, кто, отступая от традиционного обычая, не выполнял свой долг по отношению к сиротке.
Рассказы меланезийцев рисуют положение сиротки в роде с точки зрения народной морали.
Перейдем к анализу фольклорного материала. Интересную
