Аптечка, та которая для порезов и прочего, у нас зависла на кухне – чаще всего именно здесь она мне нужна. Поэтому нам с Лео приходится спуститься. Он так торопится её найти, что даже ударяется об угол островка посредине.
– Вффф, – только и говорит, но не останавливается.
– Ого! – говорит Карла, увидев мою руку. – Что стряслось?
– Я Котейке ногу мыла.
– А, ну так да. Они воду не любят. К воде их нужно приучать: вначале ставить лапками в тёплую в ванной, потом набирать побольше. Как приучите – даже играть с водой будет.
Пока Карла даёт советы по воспитанию кота, Лео уже распаковал стерильные тампоны, налил на них от души антисептика и легонько прижимает сперва к одной дырке на моей ладони, потом ко второй.
– Хорошо же он тебя тяпнул, – замечает Карла.
Лео нахмурен, сосредоточен и напряжён.
– Не дай бог инфекция… чем бы ещё обработать…
Мне кажется, он разговаривает сам с собой. Решаю поучаствовать:
– Да нет там никакой инфекции.
– А он у вас вакцинирован? – снова встревает Карла.
– Нет, – говорю.
– А это зря. Даже не знаю, что сказать.
– Лея… – муж заглядывает мне в глаза. – Давай съездим в больницу?
– Ты шутишь? Какая больница? Я там точно вирус какой-нибудь подхвачу. Перестать паниковать! Это всего лишь котёнок! Тебя что, в детстве не кусали котята? Не царапали?
– Кусали и царапали и не только котята. Но я не был беременным и на иммунодепрессантах!
– Всё будет хорошо. Я знаю, – успокаиваю его.
На него всегда безотказно действует эта фраза «Я знаю». Понятия не имею почему, но он всегда утихает, как сильно бы ни буянил. И тут он совершает это: прижимает мою руку к своим губам. Но даже не в этом дело, а в том, как собраны в этом моменте его плечи, как согнута спина, чтобы дотянуться. И глаза у него закрыты.
– А вот во рту у человека может быть не меньше микробов, чем у кошки, – предупреждает Карла. – Но точно больше, чем у собаки. Я бы не делала этого на твоём месте.
Лео ей ничего не отвечает и не сразу отпускает мою руку. Даже отлепив свои губы, некоторое время прижимается щекой и смотрит на меня.
А я на Карлу. Мы с ней на пару мгновений встречаемся взглядами, потом она отворачивается и начинает намазывать на крекер джем.
Всё написано на её лице. Зря она, конечно, тогда отказалась от него. И тут я думаю: ведь если бы только Карла не отвергла Лео, он никогда не написал бы то сообщение в YouTube. А я никогда бы на него не ответила. И мы никогда бы с ним не встретились.
– Спасибо, Карла, – говорю ей.
– За что?
Она снова поворачивает голову и смотрит не столько даже удивлённо, сколько ошарашенно. Она в самом настоящем замешательстве.
– За всё. Абсолютно за всё.
Его путь ко мне был долгим, но он его прошёл. И повернуть в нужном направлении ему когда-то помогла именно она – Карла. Мне оставалось только встретить.
Глава 8. ПравдаЛея
Карла и Ким час назад улетели домой. Милли так утомилась, бегая в аэропорту, что уснула в автокресле, и теперь Лео старается её не разбудить, пока вытаскивает из машины. И у него получается – волшебство в руках, не иначе. Мы тихо входим в дом, я впереди, открывая все двери, и поднимаемся наверх. Лео аккуратно кладёт Милли в кроватку и расстёгивает комбинезон.
– Снимать? Или так оставим? – спрашивает одними губами.
– Да пусть так спит, а то точно разбудим.
Он кивает, и мы по одному бесшумно выходим из спальни. Лео только радионяню включил. Пока Милли спит, у нас есть немного тишины и покоя, чтобы перевести дух после отъезда гостей.
– Лея… Ким биологически не моя дочь, – внезапно говорит, насыпая коту корм в миску.
– Что?
– Ким не мой ребёнок. Я её усыновил. Мы просто вписали моё имя в сертификат о рождении.
– И ты только сейчас мне об этом говоришь?
– Ну, объективно, это ничего не меняет.
Мне настолько нечего сказать, что я не сразу догадываюсь закрыть рот – так и сижу какое-то время с открытым.
– Я знаю, о чём ты сейчас подумала! И это не так, поверь. И причина, по которой я тебе не сказал – как раз эта. Чтобы ты не подумала эту мысль.
– Какую?
– Что мне нужна связь с ней… повод видеться до конца жизни.
– А она тебе не нужна?
– Нет. Точно нет. Послушай, мы были юными, мы поженились. У нас были чувства, да. Но потом мы повзрослели, поменялись оба, и то, что совпало в семнадцать, больше не совпадало в двадцать пять. Это было… слишком рано, а мы, по сути своей, изначально были слишком разными людьми… но в семнадцать на такие мелочи внимания не обращаешь. Карла забеременела в восемнадцать, мы расписались. А ребёнок замер почти на половине срока. У неё были искусственные роды – травма для нас обоих. Мы пережили похороны в восемнадцать лет, Лея, потому что это уже был крохотный ребёнок. Нас это… связало очень. Как ни странно, связало. Мы умели слышать тогда друг друга, а потом разучились. Не только перестали слышать и понимать, мы даже слушать перестали. Каждый грёб в своём направлении и окатывал другого брызгами. Мы ссорились почти до драк. Да, однажды даже подрались. Можешь себе представить, как достали друг друга? Когда Карла забеременела Ким – это был даже не Норман. Она до сих пор понятия не имеет, кто это. Случайный парень из клуба. Она так и не смогла вернуться в спорт после травмы, беременность не понятно от кого – это мог быть я. Да, мы сейчас один раз поговорим открыто, и забудем, окей? Один раз у нас было после её операции. Карла… она хотела, чтобы мы всё начали заново, и я… я совершил ошибку тогда, но сразу это понял, и я… я вернулся к тебе, Лея, потому что люблю. И всегда любил. Через месяц, когда обнаружилась беременность, Карла не знала, чей это ребёнок. Аборт казался ей единственным решением. Лея, если бы она это сделала… понимаешь, она была тогда в самой своей низкой точке. Я был в такой однажды и уже не мог вылезти сам. Знаешь, кто протянул мне руку? Ты! Карла пнула под зад, чтобы летел дальше и не оглядывался, а ты в буквальном, прямом смысле поймала. Каким-то паранормальным, мистическим способом услышала, нашла в сети и вытянула. А Карле помочь было некому. И я подумал, что нет никакого смысла держать на неё зло. Мне не будет легче жить, зная, что ответил тем же. Я сказал ей: рожай, я смогу быть отцом независимо от того, моя сперма была резвее или того парня. Оказалось, что того парня. Но это уже не имело никакого значения, потому что мы договорились. Мы договорились, что я буду жить с тобой и буду отцом её ребёнку. Я сказал ей, что люблю тебя.
– А ты любил?
– Конечно. А ты сбежала. И я не мог тебя найти! Я, чёрт возьми, весь Ванкувер перерыл, и всё равно не мог тебя найти!
