позволю мне мешать. Нашли испытание. Их никто не спрашивал. А Сильвия, я сам решу, что с ней делать и никто у меня этого права не отнимет».
Противное ощущение тошноты и слабости настигло инквизитора, когда они почти завершили свой обход по деревне и направлялись по тропинке обратно в церковь. Знакомая боль колыхнулась в сознании, проломив тонкий лед человеческой воли, и начала быстро навёрстывать то, что под давлением солнца пришлось уступить. Ещё было далеко до вечера, но то ли Бог про него забыл, то ли луна подкрадывалась, но знакомая, почти звериная ярость начала рвать установленные заслоны. Виктор вдруг отчаянно подумал, что дойти до деревни не успеет, у него подкашивались ноги и подрагивали пальцы на руках, но надо было скрыться от взглядов людей, иначе всё пропало.
– Извините меня, – хрипло проговорил он, останавливаясь, – я должен отлучиться. Скоро вернусь.
– Сын мой, – забеспокоился отец Альхем, – с вами всё хорошо? Вы вдруг так побледнели.
– Всё нормально, святой отец, – Виктор поспешно отвернулся и, стараясь идти ровнее, направился прочь, мимо заросшего оврага, откуда вытекал маленький, журчащий ручей.
Его шатало от боли, перед глазами стоял туман, и когда чьи-то пальцы схватили его за рукав и поволокли в заросли, он не сопротивлялся. Ему было наплевать, что происходит, хотелось лишь одного, сжаться в комок и зарычать. И никакая воля, никакие уговоры не могли заглушить этой странной, звериной жажды.
– Виктор, держись, – пробился в его оглушённую болью голову молящий голос, – держись, прошу тебя. Это пройдёт, очень скоро пройдёт, только держись ради Бога.
Он вдруг почувствовал, что всё ещё на ногах. За спиной был тёплый, нагретый лучами полуденного солнца камень. Невдалеке раздавалось всё то же журчание, над головой шелестели листья, а запястья, как ночью, охватывали тонкие, знакомые пальцы. Боль отступала. Нет, не совсем, немного. Сознание начало очищаться от ядовитых испарений заражённой крови, и Виктор вновь понял, что и на этот раз остался в человеческом мире. Ломка ещё ощущалась, и в таком виде на люди показываться опасно, но её пик миновал, оставалось дождаться, когда уляжется остальное.
– Виктор, – вновь раздался почти над самым ухом знакомый голос, – Виктор, ответь.
– Да живой я, – прохрипел он.
– Слава Богу, – раздался вздох облегчения двух женских голосов, а потом Сильвия продолжила, – Анна, сходи и проверь, не ищут ли его, не хватало, чтобы нас всех здесь застали. Если увидишь что-нибудь подозрительное, сразу сообщи мне.
– Интересно получается, – хрипло рассмеялся инквизитор, едва не сгибаясь от боли пополам, – я то думал, что опытнее любого из здесь живущих. Но за мной следит ребёнок, а я его не вижу. Знали бы монахи, меня бы выгнали.
Сильные руки помогли ему выпрямиться, и он едва не стукнулся головой о камень, сдерживая рвущийся из груди горький смех и глядя на них обеих из-под опущенных век.
– Сильвия, – девочка оглянулась на подругу, – что он несёт?
– Не слушай, – посоветовала девушка, – это, наверное, бред. Ты иди, времени мало.
Ребёнок послушно кивнул и скрылся в переплетении ветвей, загораживающих проход в этот укромный уголок. Сам бы Виктор никогда, наверное, не нашёл этого тайника, терновник и вьюн постарались на славу, но теперь он знал, где, если что, найти обеих подруг.
– Значит, ты думаешь, что мои слова полнейший бред? – зло усмехнувшись, уточнил мужчина, сжимая ладони в кулаки и стараясь сдержать рвущуюся наружу ярость.
– Да, – твёрдо ответила девушка, сильнее сдавливая его запястья, – это полнейший бред. И кто угодно это подтвердит.
– Так может мне стоит сходить в деревню и услышать подтверждение?
Сильвия вздрогнула от такого предложения и, вскинув расширившиеся глаза, замерла, не понимая, шутит он или говорит серьёзно. Она часто его не понимала. Но теперь в его теле было две сущности. Зная, что его устами может говорить Зверь, Сильвия не могла бросить в нём Человека.
– Виктор, – прошептала она, чувствуя, что отступать некуда, – не надо так говорить. Скоро всё пройдет, ты станешь прежним.
– А чем лучше прежняя маска моей новой? Тем, что ты к ней привыкла?
– Виктор, не говори так. Я пытаюсь тебе помочь.
– Но я не просил, – мужчина попытался оттолкнуть её, но не смог, она лишь сильнее сдавила его запястья, – пусти меня.
– Не пущу, – вдруг вспылила девушка, – ты не в себе.
– Да, не в себе, – рассмеялся мужчина и вдруг замер на полуслове.
Весь мир поблек перед его глазами, и он даже объяснить толком не смог бы почему. Его часто бросало из крайности в крайность. Но именно сейчас мужчина не мог отвести взгляда от её глубоких, почти бездонных глаз. Виктор и раньше замечал, насколько они лучисты, но прежде они не были от него так близко, что он больше не мог противиться собственным желаниям.
«Это безумие. Звериное безумие. Или во много раз опаснее. Как я могу этому противиться? И как могу ему подчиниться? Я не прощу себе этого. Никогда. И всё же? Всё же?»
Чётким оставалось перед его глазами только её лицо. Весь мир, люди и даже собственная боль подернулись пеплом. Время потеряло границы и будто свернуло не туда, словно река, наткнувшаяся на гранитную преграду. Истинным было лишь это мягкое, завораживающее сияние. Эта чистота взгляда, бесконечная глубина, куда Виктор рухнул, подобно камню, брошенному в центр лесного озера.
А она продолжала стоять и смотреть в его серые глаза, заслонившие собой мир, пока его губы не оказались близко к её. Почему она вздрогнула и порывисто вдохнула, не смогла бы объяснить и сама. Налетевший порыв ветра взметнул золотые и тёмно-русые волосы, охлаждая кожу, и в ту же секунду Сильвия отступила на шаг назад, отпуская его запястья и пряча руки за спину.
Виктор остался стоять на том же месте, ослепленный и оглушённый, потеряв всякое понимание действительности. Время, странно плетущее свой узор ещё мгновение назад, резануло его сознание.
– Боль наверняка уже прошла, – торопливо проговорила девушка, глядя в сторону, – у вас на лбу больше не собираются морщины, значит всё нормально. Я пойду.
И скрылась в переплетении ветвей, только шелест листвы прошептал о том, что она человек, а не бесплотный дух, рассеявшийся от ветра. А с онемевших, бледных губ слетело бестелесное и наполненное болью:
– Сильвия.
– Ну что ж, – ровно проговорил инквизитор, равнодушно глядя на свою собеседницу, – я рад, что вы удостоили меня своим посещением так быстро.
– Вы хотели со мною поговорить, – тихо отозвалась девушка, глядя в пол, – как мне передали. Вот я и пришла.
– Тогда начнём. Поговорить я с вами хотел о вашем прошлом. Вас это удивляет?
– Нет.
– Почему?
– Мне
