Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
женщины Зейнеп, обещали самую лучшую мараму подарить и уговорили.
Села на корточки Зейнеп, положила на колени бумагу и стала писать белым пером ангела письмо Магомету.
Долго писала, хорошо писала, все написала. Молчали женщины, пока перо скрипело, только вздыхали временами.
А когда кончили – перо улетело к небу догонять ангела.
Завязала Зейнеп бумагу золотой ниткой, привязала к хвосту белой сороки, которую поймали днем мальчишки, и пустила на волю.
Улетела птица. Стали ждать татарки, что будет. Друг другу обещали не говорить мужьям, что сделали, чтобы не засмеяли их.
Но одна не выдержала и рассказала мужу.
Смеялся муж, узнали другие, потешались над бабьей глупостью, дразнили женщин сорочьим хвостом. А старый козский мулла стал с тех пор плевать на женщин.
Стыдились женщины – увидели, что глупость сделали; старались не вспоминать о письме.
Но мужья не забывали и, когда сердились на жен, кричали:
– Пиши письмо на хвосте сороки.
Выросла молодежь и тоже, за отцами, стыдила женщин. Смеялись и внуки и, смеясь, не заметили, как не стало ни у кого двух жен: ни в Козах, ни в Отузах, ни в Таракташе.
Может быть, баранина дорогой стала, может быть, самим мужчинам стыдно стало, может быть, ответ пророка на письмо пришел.
Не знаю.
Пояснения
Легенду эту сообщил козский учитель Мемет-эфенди. П.И. Сумароков полагал, что деревня Козы есть древняя Козия, быть может, Гозия или Готия. П. Кепеен хотел видеть в этом случае половецкое имя, дошедшее до нас в «Слове о полку Игореве». Кёз означает впадину, лощину между двумя горами. Это одна из горных деревень, где сохранился во всей неприкосновенности древний уклад жизни, между прочим, и свадебный той-дугун. Богатая свадьба – целое событие для жителей долины. Свадебный пир продолжается неделю и больше. Невесту везут на крытой коврами и разукрашенной мажаре (повозке) – мугудеке, в сопровождении конных джигитов и всего населения деревни, причем джигиты получают подарки, шитые золотом и шелками платки и полотенца – юзбезы. При свадебном кортеже идут музыканты – чалгиджи. Тарапан, составленный из каменных плит ящик, в котором татары давят ногами вино. Тарань (Cyprinus Vimba) – рыба из породы карповых, популярное блюдо на юге. Лечение порошком от мрамора, взятого с христианской могилы, применяется при лихорадках, горячке и других истощающих болезнях. На Карадаге был, по преданию, похоронен святой человек, Кемал-бабай. Татары рассказывают, что за несколько дней до смерти азиза он сказал, чтобы его похоронили там, где упадет его палка. Брошенная им затем палка полетела на гору, упала у ручья, где и был похоронен азиз и куда теперь стекаются больные из разных местностей Крыма в надежде на исцеление. Многоженство допускается религией Магомета, у которого была двадцать одна жена. Однако в ст. 3-й главы 4-й Корана сказано: если боитесь быть несправедливыми, не женитесь более как на трех или четырех женщинах; если все-таки убоитесь этого, то берите одну жену или невольницу. Ныне у крымских татар многоженство встречается лишь как исключение. Азраил – ангел смерти, один из двух особенно чтимых из бесчисленного сонма ангелов. По доверию Аллаха он исторгает душу из человеческого тела.
Кыз-кулле – Девичья башня
Судакская легенда
Говорят, в те времена, когда над Сугдеей господствовали греки, эта башня уже существовала, и в ней жила дочь архонта, гордая и неприступная красавица, какой не было в Тавриде.
Говорят, Диофант, лучший военачальник Митридата, тщетно добивался ее руки, а местная знатная молодежь не смела поднять на нее глаз.
Не знали, что девушка любила. Любила простого деревенского пастуха, как казалось по его одежде.
Однажды дочь архонта пошла на могилу своей рабыни под скалой, в лесу.
Несчастная девушка, любимая прислужница ее, сорвалась со скалы и убилась. По обычаю ее там и похоронили, и по обычаю на могильной плите сделали углубление, чтобы собиралась роса и птицы, утолив жажду, порхали над нею и пели усопшей песню рая.
Дочь архонта пошла прикормить птиц и увидела у могильной плиты пастуха.
Юноша задумался: благородное лицо его дышало грустью, а кудри пышных волос смеялись встречному ветру. Дочь архонта спросила, кто он.
– Как видишь – пастух, а откуда – и сам не знаю. Смутно помню какую-то иную, чудную страну, высокие колонны, храм. А был или не был там – не знаю.
И девушка улыбнулась. Она тоже, как сон, вспомнила тот город с колоннами, храмами и мавзолеями, откуда ее привезли в раннем детстве.
Разговаривая, не заметили, как ушла грусть и пришла радость, как не стало между пастухом и дочерью архонта разницы их положений и как согласно стали биться их сердца.
С тех пор только прекрасным пастухом жила дочь архонта, а пастух знал, что среди богов и людей не было его счастливее.
Плита стала алтарем, небесная роса сближала их с горной высью, а песнь птиц казалась священным гимном любви.
Но как-то увидели их вместе и донесли архонту. Вне себя архонт приказал схватить пастуха и бросить его в каменный мешок под башней Кыз-Кулле.
Прошло несколько дней, пока ветер донес до слуха обезумевшей от горя девушки стон заключенного. Поняла она все и ночью спустилась по веревке в колодец и спасла любимого.
Без сознания лежал пастух на полу в замке царевны, когда отворилась дверь и вошел архонт. Он гневно поднял руку, но тотчас опустил ее. На груди юноши он прочел знак, только ему одному известный, и узнал, кто был пастух.
Молнией пронеслась в памяти битва двух городов, плен его семьи и его горе без границ, когда из плена не вернулся его первенец.
Смертная бледность покрыла чело архонта. Ужас овладел им. Но, придя в себя, он потребовал врача и приказал спасти умиравшего.
– Я не хочу отравить печалью добрый порыв моей дочери. Ты должен спасти его.
И юноша был спасен.
Вскоре отходил корабль в Милету.
Архонт приказал выздоравливающему готовиться в путь – отвезти государственную запись.
– Через год, – сказал он тихо дочери, – корабль вернется назад. Если твой возлюбленный не изменит тебе, ты увидишь на мачте белый знак, и я не буду противиться вашему счастью. Но если ты не увидишь этого знака, ты не должна печалиться, что не отдала руки недостойному, и ты должна обещать без слез и возражений отдать ее Диофанту.
Отошел корабль с приказом вернуться через полгода и с тайным наказом корабленачальнику оставить юношу в Милете до следующего прихода корабля.
Потянулись серые дни, ползли, как медленная черепаха.
Полную свободу дал дочери архонт, но свобода одиночества – самая полная из всех, в то
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
