«Я свободен! — мысленно воскликнул Ливий и задрожал от радости. — Всего несколько шагов — и подземная река вынесет меня в море!» Он быстро наклонился, взял копье и щит, валявшиеся возле затихшего тавра.
— У тебя есть оружие, и ты можешь прыгнуть в реку, но чтобы добраться до римлян, надо проделать неблизкий путь, полный опасностей, и в одиночку это будет чрезвычайно трудно совершить, — жрица наклонилась и вытащила из мертвого тела тавра кинжал. — Ночью ты сорвал с меня священную маску богини Девы. Она у тебя?
— Нет, — обманул Ливий, вспомнив, что, перед тем как заснуть, спрятал маску. — Я ее выронил, и она упала в пропасть.
— А я думаю, что именно она сберегла тебе жизнь, когда ты упал в пропасть. Ведь ты единственный, кто остался в живых после такого падения. Внизу мы не обнаружили ни твоего тела, ни маски Орейлохе. Лишь чутье Моттара, опытного охотника, привело нас сюда. Как ты оказался в этом подземелье, о котором знают лишь избранные? — задумчиво произнесла жрица, спокойно подходя к римлянину. — Сейчас на поверхности земли наступило утро — плохое время для бегства. Скоро хватятся Моттара, и, твое тело внизу на камнях не обнаружили, поэтому сотни воинов будут рыскать вокруг в поисках тебя. Надо будет дождаться ночи, здесь ты находишься в безопасности. В скалах к вечеру будет приготовлена лодка и провизия на двоих — по морю безопаснее бежать, чем через горы. Ветер утих и море спокойное. Ты помнишь свое обещание? — Она обняла его за шею, и он почувствовал под легкой тканью ее горячее тело. — До ночи у нас много времени, и сюда никто не придет, — прошептала жрица Ливию в ухо и жадно поцеловала его в губы.
В голове у Ливия пронеслось: «Бежать! Путь к свободе так близок! Если я убью ее, никто в лагере варваров не узнает, что я жив, и не будет никакой погони». Но внутри его что-то воспротивилось этому, и он, отбросив в сторону щит и копье, обнял жрицу. Она на мгновение выскользнула из его объятий и загасила факел — вокруг воцарилась тьма. Когда его руки нащупали ее, она была полностью обнажена, и трепетала от желания.
Они занимались любовью на расстеленном меховом плаще убитого Моттара, лежащего неподалеку. После любовных утех он откинулся на спину.
— Ты меня обманула, — сказал Ливий. — Ты не была девственницей!
— Ты меня тоже обманул! Маска Девы ведь у тебя? Ты ее спрятал где-то неподалеку? Твое чудесное спасение было возможно лишь потому, что у тебя была маска Девы! — Жрица хрипло рассмеялась. — Где она? Неужели ты опасаешься меня, слабой женщины, ты, такой сильный, да еще и с оружием?! Я заметила, что даже занимаясь любовью со мной, ты держал рядом с собой оружие — ты меня боишься? Я пошла на убийство своего соплеменника, готовлю наш побег, а ты не доверяешь мне и не хочешь показать, где спрятал маску Девы?
— Тебе ведь нужна только маска богини! — осенило Ливия. Все происходящее стало ясным и понятным, его охватила тревога. — Все что ты мне рассказала — ложь!
Римлянин рывком поднялся, резко отбросив от себя жрицу, и схватил копье. Жрица глухо рассмеялась в темноте. Что-то в ней ему не понравилось, даже этот голос, ставший глуховатым, и этот смех. Ливий сделал выпад копьем, целясь на ее голос, но проткнул воздух.
— То, что ты рассказала о лодке и провизии, было ложью?! Ты хочешь заполучить маску! Неужели она так ценна, что ты пожертвовала ради нее жизнью своего соплеменника?
Вдруг, как по волшебству загорелся факел, оказавшийся в руке жрицы. Она стояла полностью голая, лишь ее лицо скрывала черная маска:
— Мы не так дорожим жизнью, как вы, римляне. Моттар из племени аропаев, а я из племени синхов. Скажи, где маска Девы? Видишь: я полностью обнажена, без оружия, и ты в любой момент можешь меня убить. Скажи, где она? И ты получишь лодку, провизию и возможность бежать.
Она вновь рассмеялась. Голос ее звучал глуховато, и все больше казался незнакомым. Чтобы рассеять подозрения, Ливий быстро шагнул и сорвал с лица жрицы маску — под ней открылось смеющееся лицо женщины с уродливым шрамом через все лицо.
— Ты не жрица! — воскликнул Ливий, и почувствовал опасность в темноте, куда не доставал свет факела, и, чтобы не терять времени, не стал убивать обманщицу. На ходу подхватил щит, тунику и топор, он бросился к подземной реке. Но стрела, вылетевшая из темноты за его спиной, воткнулась ему в бедро, заставила споткнуться. Ливий продолжал идти, превозмогая боль. Хромая, он отбросив щит, топор, и превозмогая боль рванулся к реке, оставалось всего несколько шагов, но вторая стрела проткнула ему легкое, заставив захлебнуться кровью, и римлянин упал. Сознание и жизнь еще теплились в нем, и он почувствовал, как на спине обломали стрелу и перевернули его лицом вверх. Перед ним стояла жрица в темном одеянии, а рядом с ней находилась женщина, уже набросившая на себя одежду, но не прикрывшая лицо с уродливым шрамом.
— Перед тем как отправиться в Аид, ибо только там тебе место, скажи, где маска Девы, и ты попадешь туда легко и спокойно, — зловеще предложила жрица. — Иначе смерть твоя будет ужасной и мучительной!
— Ты ее не получишь, клянусь Юпитером! — прохрипел Ливий, и, собрав последние силы, попытался достать жрицу копьем, которое до сих пор сжимал в руке, но та легко увернулась.
Женщина с уродливым шрамом на лице вырвала копье из его ослабевших рук и им же проткнула его правую руку. Римлянин захрипел от боли.
— Сейчас ты увидишь лицо смерти, — сказала жрица и, наклонившись, открыла лицо. Она достала из складок одежды жертвенный нож. — Ты пожалеешь, что не умер тогда на жертвенном алтаре, ибо мучения твои будут ужасны. В последний раз спрашиваю, где маска Девы?!
Ливий закрыл глаза и упрямо стиснул зубы.
— Мы нашли римлянина, — сообщила жрица Мара новому вождю синхов Асмоту, сыну Трога. — Защищаясь, он убил Моттара в подземелье. Перед смертью он так и не сказал, где священная маска Орейлохе. Поиски на берегу и в пещере ничего не дали. Возможно он выбросил ее в реку, и течением унесло в море. Воины продолжают искать. — Лицо вождя исказилось гневом, но он взял себя в руки. Жрица продолжила: — Теперь, совершив магический ритуал и попав в мир, находящийся за Великой Тьмой, мы не сможем благополучно вернуться обратно. Будущее скрыто от нас Великим Туманом. — Жрица умолкла и склонила голову.
— Богиня Дева разгневалась на нас, лишила своего покровительства, — разгневано произнес Асмот. — Селение разрушено, святилище осквернено. Мы покидаем эти места, уходим с побережья в горы. Возможно, Орейлохе вновь полюбит нас и возьмет под свое покровительство. Готовьтесь в путь. На сборы даю три дня.
29 июня. 1-й лунный день. Новолуние. Луна в Раке
Недавно купленная трехлетняя «тойота» резво бежала по горной дороге, радуя своего хозяина Валентина, крепкого тридцатипятилетнего черноволосого мужчину. Высокий, сильный, с приятными волевыми чертами слегка округлого лица, с которым гармонично сочетался короткий ежик прически, Валентин всегда был подтянут и модно одет. Всякий раз, представляясь, приглушенным голосом он сообщал, словно раскрывал некую тайну, что он — бизнесмен. Хотя за этим громким названием скрывалось всего лишь владение тремя продовольственными ларьками, расположенными на окраинах Симферополя.
