был отрешенным, но когда он увидел меня, то тут же оживился, но не встал.
— Доктор Филдс! Я так давно вас не видел, что решил, что вы оставите меня после того случая.
Он хлопнул в ладоши и сложил их домиком перед лицом, будто собирался молиться.
— Простите меня, доктор. Я не хотел причинить вам боль. Он заставил меня.
— Кто?
— Он.
Я пожал плечами, дав понять, что не имею представления о ком речь.
— Он сказал, что скоро придет, и я понесу его слово, и все увидят и уверуют, а те, кто не верует, будут биться головой о пол до крови, пока не уверуют. И вас, доктор, он не любит, потому что вы не веруете.
— О ком речь, Брайан? — я на всякий случай, сделал шаг назад, потому что Хоффишер поднялся на ноги. Заметив мою реакцию, он выставил руки вперед.
— Я не стану вас обижать, только не вас. Вы так добры ко мне.
Хоффишер медленно подходил ко мне, держа руки на виду. Я опасался, но старался не подавать виду. Говорят, если зверь учует страх, то он обязательно набросится.
— О ком ты говоришь, Брайан? — повторил я свой вопрос более громким голосом и приказным тоном.
Он слегка махнул мне рукой, подзывая. Я понял, он хочет сообщить мне что-то на ухо. Это, конечно, чревато последствиями для меня, даже смертью, если он вопьется на этот раз в артерию, от которой в прошлый раз оказался на расстоянии в пару миллиметров. Но я кивнул, дав ему согласие. Однако сначала я вынул из кармана халата свисток и продемонстрировав его, засунул сразу в рот, чтобы свистнуть мгновенно. Хоффишер согласно кивнул и довольно быстро подошел ко мне. Он сильно сжал мои плечи и приблизился губами к уху так, что я чувствовал его дыхание.
— Мессия, — прошипел он, как будто боялся, что кто-то его услышит.
— Мессия? — переспросил я громко, выпустив свисток.
— Нет! Нет! Нет! — Хоффишер схватил себя за волосы и стал вырывать клоки. Он то отбегал от меня, то подбегал, словно натыкаясь на невидимую стену и не решаясь что-то сделать.
— Нет! Нет! Я не стану трогать его! Уходи! — Хоффишер ударил наотмашь невидимого врага.
— Доктор, и вы уйдите! Уйдите! Отче наш, Иже еси на Небесех… — Хоффишер свалился на колени, сложил руки в замок у рта и стал громко читать молитву, повторяя ее снова и снова. Я решил оставить его. Уходя, распорядился, чтобы Хоффишеру поставили снотворное и привязали на время.
Мисс Олдриж выглядела замученной и изможденной. Сегодня она узнала меня.
— Вы верите в чудо, доктор? — спросила она, когда я сел рядом.
— Не совсем, — ответил я. Надо быть предельно честным со своими пациентами, тогда они будут честны со мной. По крайней мере, так считаю я.
— Я тоже.
Она вздохнула и поправила седые не по возрасту волосы.
— Миссис Олдриж, что случилось той ночью? — спросил я. Сегодня она впервые выглядела собой. Даже казалась разумной. Она не называла меня сыном и смотрела ясными и чистыми глазами.
— Мой мальчик умер.
— Как?
Она посмотрела на меня и разрыдалась. Я задал глупый и жестокий вопрос. И без того убитая горем женщина не хочет возвращаться в ту страшную ночь даже в воспоминаниях.
— Почему вы спросили про чудо? — я решил сменить тему. Это помогло. Она вытерла рукавом слезы и посмотрела на меня.
— Я думаю… думала, что смогу попасть в Рай после того, что сделала. Но, кажется, только теперь понимаю, что его не существует.
Она снова заплакала и уткнулась лицом мне в грудь. Я погладил ее по голове.
— А что вы сделали?
Миссис Олдриж всхлипнула и подняла на меня глаза. Мутные, затуманенные.
— Я расскажу тебе сказку. Хочешь, Джон?
— Да, да, мама, давай.
Я решил, что пора исполнить обещание. Я столько раз говорил миссис Олдридж, что приду послушать ее сказки завтра, что пришло время отдавать долг. К тому же, мне почему-то захотелось ее порадовать. Позволить ей побыть счастливой. Она захлопала в ладоши, обняла меня, как маленького мальчика и начала рассказывать сказку, придумывая ее на ходу.
По дороге домой я встретил женщину с ребенком. Она приводила его ко мне ранее и настаивала на госпитализации. Я окрикнул ее, чтобы спросить, зачем она снова приводила сына, но она не отреагировала. Скорее всего, притворилась, что не слышит.
Письмо отца Флеккера (продолжение)
Когда я прочел записи доктора от пятого сентября, в глазах отца Грегори появился странный огонек. Он стал что-то понимать. Вернее, он начал догадываться, зачем я прибыл из далека, чтобы просить помощи.
Я выдержал паузу, но вопросов не было. Потом я зачитал записи от шестого сентября.
Записи доктора Ричарда Филдса
6 сентября
Снова просыпаюсь с головной болью. То ли мысли о мисс Мари, то ли выдуманные сказки миссис Олдридж доводят меня. Я выпил чаю и отправился на работу. Там я встретил мистера Хьюса. Он ждал меня с мальчиком, которого недавно приводила истеричная мать. Мальчик сидел на стуле и ковырял пальцами манжеты своего жакета.
— Инспектор? Чем обязан? — спросил я и указал рукой на дверь своего кабинета. Мистер Хьюс приказал констеблю следить за ребенком, а сам проследовал за мной.
— Рич, я был бы тебе премного благодарен, если бы ты взял этого мальчика к себе на время.
Я поднял бровь.
— Прости?
— Его родителей жестоко убили сегодня. Зарезали, как скот. Он один выжил, мы нашли его на кровати. Он лежал, обняв труп матери.
Эта новость меня встревожила. Я сразу вспомнил, что буквально на днях женщина приводила сына, да и вчера они тоже были здесь.
— Его мать приводила мальчика ко мне, — сказал я и указал инспектору рукой на пустой стул, на который обычно садятся пациенты, — говорила, что с ним не все в порядке. Но, осмотрев ребенка, я пришел к выводу, что он вполне здоров.
Мистер Хьюс нахмурился и сморщил лоб. Он всегда так делает, когда его что-то озадачивает.
— Намекаете, что мальчик мог?
Сама по себе мысль о том, что десятилетний ребенок мог так жестоко расправиться со своими родителями была омерзительна, поэтому я отрицательно покачал головой и добавил, что у ребенка не хватило бы физических сил. Я предположил, что раз убили всех кроме мальчика, то убийца либо сам родитель, либо любит детей настолько, что у него не поднялась рука убить малыша, даже несмотря на то, что он, возможно, единственный свидетель, который может его опознать.
— Думаете, убийца связан с
