3
Утро в деревне
Его разбудил не лучик солнца и не пение птиц, как ожидалось. Сначала где-то неподалеку протарахтел мотоцикл. Потом закукарекали петухи и замычали коровы. Потом звенели ведра, а может быть, звенело в ушах. В итоге он открыл глаза и с искренним удивлением уставился в незнакомый потолок, с которого свисала одинокая незнакомая лампочка без абажуров и прочих украшательств.
Он увидел ходики на стене, которые никуда не шли, этажерку с фарфоровыми статуэтками, и тут вспомнил все. Теперь понятно, что испытывают эти несчастные, которым имплантируют чужие воспоминания о путешествии на Марс. Это что, все со мной было?! Аферистка Марина, очкатая тетка-нотариус, полиция?
Он вышел во двор и, чтобы разогнать дурные мысли, проделал несколько упражнений на уменьшение живота. От лишнего веса, предательски накопившегося за последние годы, нужно было избавляться.
Во дворе качались высокие былинки, травы гнулись под тяжестью росы, а деревья приветливо обращали к нему мощные ветви. В целебном воздухе порхали бабочки и чирикали утренние птицы. В этот момент груз воспоминаний показался ему не таким уж ужасным. Подумаешь, обманули дурака на четыре кулака. Что из-за этого, умирать, что ли? Есть полиция, гарантирующая его права, там дедуктивный метод, дактилоскопия и анализ ДНК, дрессированные овчарки, в конце концов.
Тут на его глазах произошло невероятное — от низко стелящейся ветки отделилось яблоко и шлепнулось на траву. Едва успел плод коснуться земли, как Антон подбежал, жадно схватил его и съел, поражаясь сладости и спелости этого чуда, сотворенного природой.
Съеденное яблоко придало организму энергию, и он довольно бодро спустился с участка к длинному узкому оврагу, частично заполненному строительным и бытовым мусором, сквозь кучи которого упрямо прорастал кустарник, а также мелкие топольки и прочая неприхотливая растительная жизнь. Похоже, что эта часть рельефа служила местным чем-то вроде естественной свалки отходов. Сразу за оврагом начинался крутой подъем, постепенно переходящий в горный склон, который выглядел неприступным. Во всяком случае, не будучи профессиональным альпинистом, Антон вряд ли решился бы его штурмовать. Вдоль подножия горы шла удобная тропа. Двигаясь по ней и никуда не сворачивая, через несколько минут Антон вышел к местному пляжу. Это был вытоптанный пятачок с пожухлой травой в окружении деревьев и зарослей крапивы, страдающей гигантизмом. Неподалеку двое пацанов сосредоточенно возились с самодельным удилищем.
— Дядь, вы тут не ходите, — зыркнул один из них на Антона, очерчивая рукой широкий круг вокруг себя.
Пацаны были похожи, оба светловолосые и большеглазые, возможно, братья. Оба носили одинаковые длинные темные шорты — универсальный предмет одежды, который служил деревенской молодежи и штанами, и трусами, и плавками, в зависимости от ситуации. Рядом валялся старенький велосипед.
— Почему нельзя ходить? — спросил Антон.
Пацан окинул пришельца с ног до головы строгим взглядом, очевидно удивляясь, что в этом случае может быть непонятно.
— Я тут крючок уронил.
В темных водах реки художественно отражались кроны тополей, кленов и осин, растущих на противоположном берегу. Казалось, вода стоит без движения, как в пруду, и только присмотревшись, можно заметить, как несется по течению серебристый осиновый лист и бурлит вода, обтекая прибитый к берегу плавняк.
Антон стоял по щиколотку в прохладной воде, шевеля пальцами ног и оглядываясь вокруг с удивлением, прислушиваясь, как из прибрежной осоки недовольно поквакивают местные земноводные. Поразительно, как утопающее в ряске причудливой формы бревно похоже на крокодила. Еще удивительней, что такая красота существует. Что несмотря на все старания, вирус человеческой активности не добрался еще в эти места и все не испортил.
Окунувшись, он попытался добраться до дна, но с первого раза не получилось. В следующий раз он коснулся дна рукой, открыл глаза и несколько секунд обозревал зеленоватую муть. Потом испробовал все штуки, которые помнил с детства — кувыркался, делал сальто под водой, потом стойку ногами вверх и так далее. Наконец, устав от непривычных нагрузок, отряхиваясь и фыркая, поплыл к берегу.
На берегу его встретил молчаливо-осуждающий взгляд пацанов. Очевидно, он нарушил неписаные правила по соблюдению тишины во время рыбной ловли. Антон развел руками — ну извините, так получилось.
Он плюхнулся на траву и немедленно почувствовал интерес к себе со стороны множества крошечных существ, снабженных жалами, хоботками, жужжальцами и прочими органами, изобретенными для издевательства над голым мокрым человеком. Подлость была в том, что каверзные существа имели крылышки и легко смывались от возмездия, в то время как мокрый голый человек, как Прометей, был прикован к земле и вынужден молча терпеть пытку, отмахиваясь руками и ногами.
Сидеть на месте оказалось невозможно. Обмотавшись полотенцем, Антон подошел к пацанам. Со вчерашнего дня его не отпускала мысль, что странные звуки со стороны горы имеют под собой разумное объяснение. Чем быстрее он прояснит этот факт, тем лучше.
На его вопрос парни переглянулись.
— А, так это экскаватор небось тарахтит, — пояснил тот, что постарше. — Там же старый меловой карьер. Кому надо, подгоняют самосвал и мел грузят.
— Мел грузят? — переспросил Антон. — Экскаватором?
Очень разумное объяснение, и замечательно простое.
Однако младший возразил:
— Нету там давно никакого карьера.
— Допустим, нету, — заспорил старший. — Но мела-то там навалом, бери не хочу. И экскаватор там видели.
— Видели, да ржавый он стоит, — упрямо сказал тот.
— Ладно, откуда тогда звук берется?
— Да Вындрик, ясное дело, — неохотно сказал младший и тихонько высморкался, используя для этого кусок лопуха.
— А, — протянул старший.
Наступило молчание.
Антон слегка обеспокоился.
— Подождите, это вы о чем сейчас? Вындрик — это кто?
Пацаны молчали, глядя каждый на свой поплавок. Наконец, тот что постарше, сказал нехотя:
— Слух такой, или байка. Старики говорят, под горой древний зверь живет. Как проголодается, жутко воет, так что земля трясется. В старые времена всей деревней его подкармливали, чтобы помалкивал. Да и сейчас его кормят, вроде.
— Чем кормят, человечиной? — заинтересовался Антон.
— Не, зачем? — удивился старший. — Он только свекольную ботву жрет. А у нас ее завались! Тридцать тонн с гектара… Ну, раз Вындрик воет, значит, опять проголодался…
Он пожал плечами.
Антон вздохнул. Древний зверь? Это еще что за бред? Версия про экскаватор ему сразу понравилась своей обескураживающей прямотой. Разумеется, мел в хозяйстве пригодится, а тут целая меловая гора даром простаивает. Это же просто подарок местным жителям. Поздно вечером подгоняй трактор «Беларусь» и загружай мел хоть тоннами. Разумеется, это незаконно. Как минимум нарушение закона о недрах. Но в конечном счете, кому это вредит? Мела тут хоть залейся, весь правый берег реки представляет собой сплошные меловые скалы.
Антон попрощался с юными рыбаками, сделал шаг в сторону и вдруг подпрыгнул как ужаленый.
