«Хм... Стало быть, Шарлотта начала свою игру». Эта мысль отозвалась пронзившей живот болью, но он сразу совладал с ней.
Лорд Питер шел по коридору, совершенно не заботясь отом, что кто-то может его увидеть. Он оглянулся, только когда добрался до своей двери, застыл на мгновение, блеснул белозубой усмешкой и, кивнув Тинуэю, вошел в свою комнату.
Нахал, однако.
Тинуэй отворил дверь в свои апартаменты. Услышал возню Грантли в гардеробной. Ему сейчас не хотелось видеть хмурую физиономию слуги, но самому никак не совладать с узкой, по моде, верхней одеждой. Он пожал плечами. Плечи затекли, но не только от тесной одежды. Озабоченно потер переносицу.
Лордом Питером, этаким взрослым мальчишкой, Шарлотта могла увлечься (если и впрямь увлеклась) лишь на короткое время. Она была слишком рассудительна, чтобы возвести лорда Питера в ранг своих любовников при жизни Хартфорда. Только чудо может позволить лорду Питеру стать наследником. Его отцу, маркизу Аддингтону, исполнилось шестьдесят, а он все еще выезжает на охоту со сворой гончих. На наследство претендовали шесть крепких сыновей и куча разбросанных по стране племянников. Семейство Брант славилось производством детей мужского пола. Титул никогда не отходил к представителю боковой ветви.
А Шарлотте, если она не успеет родить прямого наследника герцогу, придется еще раз выходить замуж. Сегодняшний наследник Хартфорда не склонен проявлять щедрость по отношению к ней. Клакстон вел себя достаточно скандально на брачной церемонии, и Хартфорд пообещал отхлестать его кнутом, если он не перестанет порочить Шарлотту. Тогда тот прекратил высказываться публично, но продолжал злословить в приватном порядке. Все светское общество, и прежде всего Шарлотта, не сомневалось в отношении к ней Клакстона.
Нет, если бы ей был нужен преемник Хартфорда, она не стала бы связываться с лордом Питером. Это просто развлечение.
Тинуэй сдавил пальцами виски. Ему не хотелось, чтобы Шарлотта развлекалась подобным образом.
Он настоятельно гнал из головы картины ее постельной жизни с дряхлым мужем. Неужели теперь ему придется бороться с образами переплетенных тел Шарлотты и совсем не дряхлого лорда Питера? Ему не больше двадцати.
Да у этого щенка и опыта-то нет. Еще совсем мальчишка, озабоченный удовлетворением лишь собственной похоти. Он понятия не имеет, как доставить удовольствие Шарлотте.
В этом отношении ему далеко до Тинуэя.
Сорвал с шеи шарф. Где же, черт возьми, Грантли? Пора вылезти из этого сюртука, из вечернего наряда и завалиться в постель. Он хмыкнул. Чего ему действительно хотелось, так это оказаться в постели Шарлотты. Скомкав шарф, бросил его в дверь гардеробной. Тот размотался в полете и мягко опустился на пол.
До него, конечно, доходили слухи, что у Шарлотты есть любовники. Такого рода пикантные сплетни всегда поднимали настроение у старых перечниц. Да и у большинства молодых женщин тоже. На самом деле лорд Питер, по-видимому, ее первый любовник.
Боль с висков переместилась на затылочную часть головы. Надо сказать Грантли, чтобы приготовил порошок.
Зачем нужно было устраивать этот чертов прием на дому? Не иначе как был пьян в стельку, когда замышлял это мероприятие. Он презирал всех этих манерных пустобрехов, создающих суматоху в его имении.
– Милорд?
– Грантли, помоги-ка мне освободиться от проклятого сюртука.
– Да, милорд.
Еще один повод для недовольства гостями. Из-за присутствия в доме представителей светского бомонда он не мог позволить себе облачиться в удобный старый сюртук и мешковатые штаны. Черт бы их всех побрал!
Только не Шарлотту, конечно. Ведь он и устроил-то это сборище лишь из-за нее. Она выглядела озабоченной, он это заметил и решил таким образом развлечь ее.
Лорд Питер маячил перед его мысленным взором как бельмо на глазу.
– Милорд, вы слышали тот шум, что здесь поднялся вечером?
– Что? А, если ты имеешь в виду суету в комнате леди Элизабет, то да. Флинт рассказал мне. – Тинуэй хорошо оплачивал услуги дворецкого. Кроме всего прочего, в его обязанности входило, информировать хозяина обо всем, что происходит в имении.
– Ее светлость выступила в защиту леди Элизабет.
– Да, слышал. Странно, я не думал, что герцогиня расположена к сестре герцога Олварда.
Грантли сильнее обычного поджал тонкие губы.
– Полагаю, ее светлость действовала в интересах леди Фелисити.
– Да ну?
– Герцогиня подчеркнула, что если лорда Уэстбрука обнаружат в спальне леди Элизабет, то ему придется жениться на ней.
– Вот как? А леди Фелисити сама предпочла бы стать леди Уэстбрук?
Грантли кивнул.
– Одна из обслуживающих верхние этажи служанок видела, как она прокралась в комнату лорда Уэстбрука незадолго до происшествия. – У Грантли затрепетали ноздри, будто он учуял неприятный запах. – Служанке показалось, что леди Фелисити вторглась в спальню графа без приглашения.
– Уверен, что так оно и было. Уэстбрук избегал общения с ней с самого момента ее появления в обществе. – Грантли помог снять сюртук, и Тинуэй, облегченно вздохнув, размял плечи. – Наверное, мне не следовало уединяться в кабинете. Похоже, я пропустил занятное представление. Думаешь, Уэстбрук действительно прятался в постели леди Элизабет?
– Нет сомнений, милорд. Лорд Питер следил за ним и видел, как он влез в окно.
– Влез в окно?
Грантли пригладил лацканы сюртука.
– Да, с крыши парадного портика. – Он так поджал губы, что они напоминали сфинктер другого отверстия. – Без одежды.
– Голый? Лорд Уэстбрук скакал голым по крыше моего портика? – Тинуэя душил смех. Он на самом деле прозевал много интересного.
– Похоже, что так оно и было, милорд. Будут ли еще какие-нибудь пожелания на этот вечер?
Шарлотта.
Тинуэй прикусил губу. Он ведь не сказал этого вслух? Нет. Выражение лица Грантли оставалось неизменным. Оно было привычно унылым.
– Нет, пожалуй, это все.
Грантли согнулся в поклоне.
– Прекрасно. Приятных снов, милорд.
Боже, этот слуга доставал его. Он уже давно избавился бы от него, если бы тот не исполнял так хорошо свои обязанности.
А приятных снов ему не видать. Его будут преследовать горячие, изнуряющие видения Шарлотты. Шарлотты, которую досужие языки прозвали Мраморной Герцогиней.
Она не была холодной. Он знал, что она пылкая натура. Чувствовал это. Просто не нашла мужчину, к которому могла бы воспылать страстью. Он все испортил тогда, много лет назад, в парке Истхевенов. Слишком горяч был и недостаточно знатен. Если бы он был герцогом, она не отвергла бы его.
Что ж, она заполучила герцога – озабоченного старикашку. Хотя лучше Хартфорд, чем Олвард. Хартфорду недолго осталось жить.
