А потом все вдруг стало еще идеальнее.
Он прикоснулся к ее груди.
Внутренний голос шептал Мэг, что она должна чувствовать себя шокированной. Возмущенной. Оскорбленной. Что ей следует позвать на помощь.
Но вместо этого она прикусила губу, чтобы не закричать от наслаждения. Никогда еще она не испытывала ничего подобного.
Его пальцы пришли в движение.
Она прильнула к нему. Его губы нежно прикоснулись к ее векам. Он дотронулся до затвердевшей вершинки ее соска.
Жар стремительно разлился по ее телу. Она судорожно вздохнула – и он поймал ее губы. Его язык скользнул ей в рот.
Мэг еще крепче прижалась к нему, опустила ладони к его поясу, затем под фрак. На них было слишком много одежды, и она мешала.
Его язык начал уходить. Нет! Она не готова была к тому, чтобы все закончилось. Она прижалась к нему теснее и попыталась подражать ему, пробившись языком в его рот. Она не сомневалась в том, что ее действия крайне неуклюжи, но ему они, видимо, нравились. Очень даже. Его язык ее заманивал. Его ладони обхватили ее голову.
Он хрипло застонал и отстранился.
– Думаю, нам лучше сесть.
– А?
Она растерянно заморгала, а потом снова потянулась к его губам.
Он рассмеялся и подхватил ее на руки. Он уселся в уродливое кресло, устроив ее у себя на коленях.
– М-м… Наверное, так лучше. – Она распустила ему шейный платок.
– Гораздо лучше.
Он поцеловал ее – сначала в губы, потом в шею, потом стал спускаться к…
– О! О Боже!
Ее груди вырвались из корсета. Он же не собирается… Это же непристойно…
– Мистер Паркер-Рот…
– Джон.
– Что?
Его губы замерли над ее обнаженной грудью. Она обхватила его голову, чтобы отстранить от этой катастрофы. Он посмотрел вверх – в ее лицо.
– Джон. Меня зовут Джон.
– О!
– Назови меня по имени.
Он поцеловал наружную сторону одной груди.
– Ой!
Она попыталась отодвинуть его голову. Он не поддался.
– Назови.
Он поцеловал другую сторону.
– Джон. Я уверена, вам не следует…
Он провел языком вокруг ее соска, совсем рядом, но не касаясь сладко ноющего центра.
– Ох! Ох, Джон! Ах…
Он лизнул вершинку, а потом прижался к ней и чуть втянул себе в рот.
– Джон!
Она закричала? Она точно знала, что ей хотелось закричать, но неужели она и в самом деле закричала? Она…
– Боже правый!
Паркc поспешно привлек ее к себе, но она успела увидеть женщину, которая с потрясенным видом застыла в дверях.
– Добрый вечер, матушка.
Глава 3
– Извини, что не встаю.
Паркc на секунду закрыл глаза. Он сейчас умрет. Как он оказался в такой ситуации? Вот Стивен – да, он не удивился бы, если бы на аристократическом балу Стивена обнаружили с полуобнаженной женщиной на коленях. Его брат был в высшей степени предприимчив. Но он сам? Он в жизни не делал ни чего скандального!
– Да, я вижу, что у тебя… дел по горло.
Его матушка сжала губы и устремила взгляд на спину мисс Петерсон – на возмутительно нагую спину мисс Петерсон, к которой была прижата его рука без перчатки. Он поспешно передвинул ладонь на ее очень жесткий и совершенно благопристойный – хоть и непристойно выставленный напоказ – корсет.
– Пожалуйста, скажите мне, что это кошмарный сон, – прошептала мисс Петерсон ему в шейный платок, – и что я сейчас проснусь.
– Как бы мне этого хотелось! – пробормотал он. Ему нужно было чем-нибудь ее прикрыть. – Как вам кажется, вы не сидите на шали леди Палмерсон?
Она чуть пошевелилась у него на коленях.
– Нет. Наверное, я ее уронила, когда вы… э-э… мы… гм… Может быть, она упала, когда вы меня поднимали.
Он оглянулся. Шаль и в самом деле валялась на полу. Дотянуться до нее было невозможно.
– Сесилия, что тут… О!
Массивная фигура леди Беатрис появилась в дверях рядом с его матушкой. К счастью, его матушка находилась в серо-голубом периоде, потому что леди Беатрис не сочеталась бы ни с какими другими цветами. Ее зеленое платье с бантами из ярко-фиолетовых и красных лент и несколько желтых страусовых перьев, раскачивавшихся среди седых локонов, делали ее похожей на пышный куст шелковицы, в ветвях которого евила гнездо канарейка.
– Мэг, почему это ты сидишь на коленях у мистера Паркера-Рота?
Мисс Петерсон тихо застонала и спрятала лицо у него на плече.
Леди Беатрис рассмеялась:
– А, понятно… Юная любовь… или юная похоть, да? Ну конечно, сейчас ведь весна. Птички, пчелки и все такое прочее. Думаю, нам нужно планировать свадьбу, ты ведь со мной согласишься, Сесилия?
Губы его матери медленно раздвинулись в улыбке.
– Думаю, ты права, Беа. Давай…
– Что тут происходит?
Матушка и леди Беатрис обернулись, чтобы посмотреть, кто задал этот вопрос. В следующую секунду в поле его зрения появилась низенькая пухленькая женщина в очках с вьющимися темно-каштановыми волосами. Она неприветливо посмотрела наледи Беатрис.
– Леди Палмерсон сказала, что Мэг… – Тут она заглянула в комнату.
Рот у нее открылся, а глаза округлились.
– Ой, нет! – Мисс Петерсон обернулась, чтобы посмотреть на вновь пришедшую женщину. – Что Эмма делает в Лондоне?
– Эмма – это ваша сестра Эмма, маркиза Найтедейл?
– Да. – Она снова уткнулась лицом в его рубашку. – Это наверняка кошмарный сон!
Он вынужден был с ней согласиться. У женщины, которая протискивалась в комнату мимо леди Беатрис, был такой вид, будто она собирается отрезать ему яйца шпилькой для волос.
– Убери руки от моей сестры, негодяй!
Он положил было руки на подлокотники кресла, но тут мисс Петерсон попыталась обернуться лицом к сестре. Он успел схватить ее прежде, чем она сдвинулась хотя бы на дюйм.
– Ты не так одета, чтобы показываться людям! – прошептал он, продолжая следить за маркизой.
Ему хотелось надеяться на то, что та не станет на самом деле нападать на него, вооружившись шпилькой, но вид у нее был такой, словно она готовится перепрыгнуть через кушетку и наброситься на него.
– Ты. что, меня не слышал?
