линии обществ Красного Креста. В развитие достигнутой договоренности о налаживании железнодорожного сообщения между Севером и Югом в сентябре 2000 г. начаты работы по восстановлению железнодорожного полотна через Демилитаризованную зону (ДМ3).
Разумеется, в результате межкорейского саммита были лишь обозначены в декларативной форме новые принципы межкорейских отношений, притом что реальные цели сторон остались кардинально различными: для Севера – это выживание режима, для Юга – трансформация Севера и объединение на южнокорейских условиях. Стороны фактически сделали лишь первые шаги к мирному сосуществованию, оставив вопрос объединения страны как необходимую, но отдаленную перспективу. Сохраняются и взаимные претензии, нередки всплески взаимного раздражения. Не следует, однако, преуменьшать геополитическое значение межкорейского сближения: впервые корейцы Севера и Юга показали всему миру способность самим решать судьбу Кореи, достичь примирения, что значительно оздоровило бы обстановку на полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом.
Эти процессы вызвали своего рода цепную реакцию среди причастных к корейской проблеме государств.
Историческое значение имел первый в истории визит в Пхеньян российского лидера: В. В. Путин встретился с Ким Чен-иром 19 июля 2000 г. и подписал основополагающую Пхеньянскую декларацию.
Активизировались и США. За официальным одобрением межкорейского саммита Вашингтоном легко прочитывалась его озабоченность: межкорейское сближение уменьшает регулирующую роль США на Корейском полуострове, заставляет задавать вопросы относительно обоснованности пребывания 37-тысячного американского военного контингента в Южной Корее, ставит под сомнение перспективу развертывания системы противоракетной обороны в регионе и в самих США. В этих условиях США форсировали свои контакты с Пхеньяном, чтобы до ухода администрации Клинтона закрепить свои позиции на Севере Кореи и не упустить инициативу. В начале октября 2000 г. второй человек в КНДР – вице-маршал Чо Мён-рок – посетил президента США Клинтона в Белом доме (надев для этого парадный мундир) и добился его согласия на приезд в Пхеньян. В результате переговоров было подписано совместное коммюнике, предусматривающее улучшение двусторонних отношений, в том числе в экономике, преобразование соглашения о перемирии в прочный режим поддержания мира, сотрудничество в борьбе с международным терроризмом, а также содержащее обязательства КНДР воздерживаться от запусков баллистических ракет в период ведения с США переговоров по “ракетному вопросу”[14].
В конце октября 2000 г. состоялся первый в истории визит в Пхеньян госсекретаря США М. Олбрайт, в ходе которого обсуждались условия урегулирования отношений между Пхеньяном и Вашингтоном (образно говоря, по формуле пакетной сделки “мир и гарантии безопасности КНДР в обмен на ее оружие массового поражения”, в первую очередь ракетное)[15] и визит в Пхеньян президента США Б. Клинтона. Тот, однако, предпочел в последние месяцы своего президентства заниматься ближневосточной темой и в Пхеньян так и не приехал, в том числе из-за негативной позиции своего “сменщика” Дж. Буша.
Быстрые темпы американо-северокорейского потепления серьезно насторожили Токио, который опасался, что урегулирование отношений КНДР с Западом может произойти без учета японских интересов. К их числу относились опасения Японии относительно северокорейских ракет (как вновь разрабатываемых, так и уже размещенных), которые в Японии считали серьезным вызовом своей безопасности. Японцы также хотели бы добиться от северокорейцев прояснения судьбы японских граждан, которые, по их сведениям, были похищены спецслужбами КНДР, высылки террористов так называемой Японской Красной армии, похитивших самолет и нашедших убежище в КНДР.
КНДР со своей стороны считает императивным решение проблем исторического прошлого. Она намерена добиться от Японии извинений за колониальный период и получить компенсацию за него, которая может достигать нескольких миллиардов долларов. С учетом того, что на подобных же условиях были нормализованы отношения между Японией и Южной Кореей в 1960-е гг., эти требования не представляются невыполнимыми. Вместе с тем сложившийся между двумя странами “исторический антагонизм” и национальная антипатия существенно затрудняют ведение переговоров, которые были возобновлены в 2000 г. после перерыва в несколько лет.
Премьер-министр Японии Д. Коидзуми стал первым в послевоенной истории японским лидером, посетившим Пхеньян 17 сентября 2000 г. В ходе его визита была подписана корейско-японская Пхеньянская декларация и согласованы основные параметры отношений. Ким Чен-ир в качестве жеста доброй воли признал факт похищения северокорейскими спецслужбами японских граждан в 1970-е гг. и пообещал предоставить информацию о них. Впрочем, результаты его доброй воли и уступчивости были совсем не такими, как ожидалось: стороны зашли в тупик из-за “проблемы похищенных” и вопросов компенсации за колониальное прошлое. С началом кризиса в отношениях с США из-за урановой проблемы шансы на реализацию японо-северокорейских договоренностей стали таять. Второй визит Д. Коидзуми в мае 2004 г. закончился провалом.
Начало межкорейского диалога и ослабление напряженности на Корейском полуострове, активизация внешней политики КНДР привели в 2000 г. к полосе ее дипломатического признания со стороны стран Запада – Италии, Канады, Австралии, – за которыми последовали другие страны ЕС (Англия, Германия, Испания, Нидерланды и др.) и страны Азии. Укрепились позиции Пхеньяна в АТР (в 2000 г. КНДР присоединилась к региональному форуму АСЕАН, началась проработка возможностей ее участия в других региональных и международных организациях), что объективно укрепило позиции Севера в диалоге с Сеулом и его союзниками.
Разумеется, не мог оставаться равнодушным к межкорейскому потеплению и американо-северокорейскому сближению Китай, для которого ситуация в Корее особенно чувствительна, так как напрямую затрагивает насущные интересы национальной безопасности. По сути, китайским интересам отвечает ситуация “ни объединения, ни войны”, сохранение статус-кво на полуострове[16]. Декларируя поддержку межкорейского диалога, Китай опасается чрезмерной самостоятельности Пхеньяна (на помощь которому к тому же потрачено немало сил и средств).
Вмешательство в корейские дела третьих стран или слишком тесное сближение двух Корей по этой логике может поставить политические и экономические интересы Китая под угрозу. Именно поэтому в Пекине довольно нервно восприняли углубление американо-северокорейского диалога, вероятно, заподозрив Пхеньян в попытке поиграть на противоречиях между Пекином и Вашингтоном в угоду собственным интересам. Китай предпринял шаги по укреплению своих политических и экономических позиций в КНДР, высказался за недопустимость американского военного присутствия в Корее в случае ее объединения. В 2000 г. были возобновлены контакты КНДР и КНР на высшем уровне. Китай стал настойчиво добиваться продолжения четырехсторонних переговоров, стремясь держать под контролем американо-северокорейские отношения.
Международные аспекты корейского урегулирования
В начале XXI в., как и в начале XX в., Корейский полуостров вновь стал одним из центров пересечения интересов великих держав, оказавшись в фокусе мировой политики. Сто лет назад противоречия вокруг Кореи не были разрешены мирно, что привело к трагедии для корейского народа (потере государственности и оккупации Японией) и стало источником внутрикорейского и международных конфликтов на протяжении всего XX в. Сегодня ситуация иная: есть возможность цивилизованно решить вопрос о мирном сосуществовании двух корейских государств с учетом интересов двух частей разделенной нации и заинтересованных стран. Это,
