же такое не прокатит. Это не просто обзор для самарского журнала, который рассчитан чисто на местную публику. Колонка выходит по всем городам, где издается журнал.
— Фар, спасибо, спасибо, спасибо! — кидаюсь к другу и заключаю его в крепкие объятия.
— Так, ещё немного и ты меня раздавишь, — смущённо бубнит главред. Смеюсь и послушно ослабляю хватку.
— Спасибо, что замолвил словечко и дал этот шанс! Ты себе представить не можешь, как мне это важно, — от переизбытка чувств прижимаю руки к груди.
— Ну а как иначе, подруга, — видно, что Сафин несколько ошарашен моей эмоциональностью и признательностью, но моя благодарность была ему приятна. — В течение двух месяцев в СПБ будут отслеживать отклик аудитории. Так что дерзай. Но я уверен, что у тебя всё получится.
— А доплачивать за статьи будут? — спохватилась я.
— Нет, об оплате речи не было, — Фара в ту же секунду резко помрачнел, сообщая мне эту немаловажную деталь.
— Ой, да и чёрт с ним, даже если не будут платить! — махнула я рукой. Деньги — это не главное. Чтобы поехать в Италию вполне хватит и премии «Продажник года», ну и ещё несколько месяцев чутка подкопить. А тут целая колонка! Моя!
Сафин облегчённо вздохнул.
— Сможешь накидать колонку к майскому номеру?
Я только успела кивнуть в ответ, как нашу душевную беседу прервала Оксанка, которой срочно понадобился её обезжиренный йогурт.
— Видели, какой Ланке букет принесли? — сообщила она последние новости.
Мы с Фарой удивлённо переглянулись.
Букет и правда оказался шикарным. И занял почётное место в той кривой страшной вазе, в которой недавно красовался мой букет от Корсакова.
— И где вы таких ухажеров находите, мне интересно? — спросила Ксюша, директор журнала, заглянув к нам на пару минут, чтобы повздыхать над красотой цветов.
Лана с довольной улыбкой печатала что-то на компьютере, или усиленно делала вид, не желая отвечать на вопрос Косицыной. С любопытством перевожу взгляд с огромного букета, разместившегося на окне, на нашу местную Барби. Что-то в ней поменялось, но не могу понять, что именно. Как будто появилась какая-то мягкость и загадочность во взгляде, жестах. Неужели любовь так сильно меняет человека?
— А ты мне так и не рассказала, кто тебе тогда букет задарил, — негромко говорит Настёна, облокотившись на мой рабочий стол. — И вообще, у меня такое ощущение, что здесь явно что-то происходит. Что-то важное и интересное, а я почему-то не в курсе!
— Что у нее такого важного происходит, я не знаю, — ухмыляюсь я, кивая в сторону Зубковой. — А вот я ни с кем не встречаюсь, поэтому рассказывать особо и нечего.
Настёна окинула меня недоверчивым взглядом, но промолчала.
Тест драйв отношений — это ведь не серьёзные отношения. И это не мои слова, а Александра третьего. Поэтому прости, Ипатова, но без обид.
Достаю из ящика несколько старых экземпляров журнала, в которых были напечатаны мои колонки, когда я замещала предыдущего автора блога. Аккуратно кладу их в сумочку. Хочу показать отцу и заодно поделиться радостной новостью о моих маленьких победах на журналистском поприще. Мы договорились сегодня увидеться в обед. Благо универ, в котором ему предстояло выступить с лекциями, находился не так далеко от моей работы. Единственное нормальное место, где можно поговорить, тот самый любимый Настюхой ресторан «Sun Shine». Но сегодня я собиралась посетить это жутко пафосное и дорогое место без неё.
— Уже убегаешь? — разочарованно протягивает Настя. — А я думала мы вместе пообедаем…
— Прости, у меня личная встреча, — улыбаюсь я. Достаю из сумочки зеркало, оцениваю свой внешний вид, надо ли поправить макияж. Отец не так часто меня видит, поэтому хочется выглядеть хорошо, как с иголочки.
— С тем самым, с кем ты не встречаешься? — недоверчиво хмыкает подруга, раздраженно откидывает назад свою светлую копну волос. Похоже Настюха реально решила немного подуться на мою скрытность. Хотя в данном случае обижаться на меня бессмысленно.
— Нет, с папой, — отвечаю я.
Ипатова смерила меня взглядом полным хитрости и подозрения.
— Да, конечно, — закатывает глаза она.
— Он на пару дней приехал в город, надо ловить момент, — я зачем-то начинаю оправдываться. Чёрт, да не хочется мне, чтобы Ипатова надумала себе непонятно что! Кроме Фары она была одним единственным человеком, с кем мне было комфортно и приятно общаться на работе. — Если не веришь, пошли со мной, я вас познакомлю.
— Нет, спасибо. В другой раз познакомишь, — протягивает подруга, всем своим видом показывая, что на этот раз моя скрытность сходит мне с рук, но её терпение не безгранично. Наверное, надо всё-таки с ней будет поговорить на днях и как-то обтекаемо рассказать, что моя жизнь резко стала напоминать какой-то идиотский сериал. В одну из главных ролей в котором по глупой случайности затесался Корсаков. Иначе, когда Ипатова узнает, то будет ядерный взрыв, не меньше. Настюха у нас дама импульсивная и вспыльчивая. Но даже несмотря на это — она то немногое человечное, что есть в нашем террариуме. А таких людей надо ценить.
Глава 8
В очередной раз смотрю на часы и едва заметно морщусь. Папа опаздывает. Как всегда, в своём репертуаре. Я не знаю, что у него внутри за механизм, который исправно подсказывает, когда нужно прийти на лекцию и во сколько нужно ехать в аэропорт, но на семейные встречи он опаздывает всегда.
Тяжело вздыхаю и наконец замечаю среди посетителей папу, который громко здоровался с персоналом ресторана. Заприметив меня у окна, он бодро направился в мою сторону. Мне кажется, папа разгадал секрет вечной молодости. На его лице по-прежнему не единой морщины, а волосы ещё не тронуты сединой. Кому скажешь, что он уже разменял шестой десяток — не поверят.
Одет он тоже достаточно современно для своего возраста: светло-бежевая рубашка в мелкую полоску, джинсы и пиджак с закатанными рукавами. Тёмная пышная шевелюра зачесана назад, как по последней моде.
— Лизо-о-о-нчик, — протягивает моё имя папа, и я снова ощущаю себя маленькой девочкой со смешными косичками, которая очень рада, что папа наконец приехал из командировки. Отец широко улыбается и заключает меня в крепкие объятия. — Всё краше и краше! От женихов, наверное, отбоя нет?
— Ну пап…
Каждый раз одна и та же шарманка, которая безбожно меня вгоняет в краску. Ничего не меняется. Я смущённо краснею и одергиваю подол своего синего платья-рубашки.
Папа в курсе, что мы уже полгода как расстались с Лёшкой. Но искренне считает, что, если я при встрече не лью крокодильи слёзы, значит жизнь продолжается, и у меня всё прекрасно.
Присаживаемся за
