Еще пара камней, решил он, и тогда мы…
Следующий камень врезался в кору титанового дуба, и Палоазки наклонился за другим. Рядовой как раз выпрямлялся, и Зиворя повернулся, чтобы сказать ему, что он будет последним, когда что-то еще резко треснуло.
Этот небольшой поворот спас жизнь Зиворя. Полудюймовая винтовочная пуля, которая в противном случае попала бы ему прямо в грудь, вместо этого врезалась в его нагрудник под углом. Это все равно было похоже на удар кувалдой, который отбросил его на три шага назад, и Шиман Палоазки схватился обеими руками за свое изуродованное лицо, когда сплющенный, срикошетивший снаряд попал ему под правый глаз. Он упал, ударившись о листья, его руки внезапно побагровели, когда он закричал, а голова Зиворя дернулась вверх и вправо.
Облако дыма висело над одним из этих скоплений синих листьев в пронизанном солнцем и тенью воздухе Астинвуда. Это было в добрых ста пятидесяти ярдах от него по ковру из листьев, и он не мог разглядеть ни единого признака того, кто стрелял из этой винтовки. Но ему не нужно было видеть стрелка.
— Правый фланг — сто пятьдесят ярдов! — рявкнул он. — Миндейз, бери первое отделение и найди его задницу! Второе отделение со мной! Идем!
Капрал — он должен был быть сержантом, но после ожесточенной битвы за взятие редутов еретиков взвод получил только шесть замен, ни одного сержанта, — отреагировал мгновенно. Пятеро солдат его малочисленного отделения взяли инициативу в свои руки, повернули вправо и двинулись вперед вполоборота, держа винтовки со штыками наготове, в то время как остальные пятеро более медленно последовали за Зиворей, готовые огнем поддержать их. Сержант взвода услышал позади себя голос лейтенанта Бирокио, отдававшего приказы отделению капрала Нитза. Его собственный мозг был слишком сосредоточен на текущей задаче, чтобы обращать много внимания на команды лейтенанта, но после стольких лет совместной работы он знал, что они были правильными.
Палоазки все еще кричал, и Зиворя обнаружил, что уголок его мозга снова удивляется тому, как медленно могут проходить секунды в подобные моменты. Он никогда не понимал, насколько гибким на самом деле было время, пока не провел вечность в ревущем бою только для того, чтобы обнаружить, что прошло меньше пятнадцати минут… или не увидел, как десятки людей были убиты в мгновение ока.
Отделение Миндейза было на полпути к рассеивающемуся облаку дыма, когда выстрелила еще дюжина винтовок. Они находились по меньшей мере в восьмидесяти ярдах к югу от первой, вытянувшись в линию с востока на запад почти точно под прямым углом к линии наступления Миндейза. Трое из пяти его людей упали мгновенно, и по меньшей мере три пули попали в самого Миндейза. Двое выживших из отделения инстинктивно повернулись туда, откуда только что прилетели смертельные пули… и выстрелили еще полдюжины винтовок.
Все отделение было выбито, — с тошнотой осознал Зиворя. — Двое из них все еще двигались, мучительно ползли обратно к нему, оставляя за собой кровавые следы, и он ничего не мог видеть. Стрелки должны были быть где-то там — он мог видеть их дым — но он не мог видеть их!
— Прикрывающий огонь! — рявкнул он, и трое из пяти человек, находившихся с ним, открыли огонь. У них не было лучшей цели, чем плывущие облака дыма, но кто бы ни стоял за этими винтовками, он должен был перезаряжать их — так же, как и Зиворя, — и он не собирался идти дальше в атаку всего с пятью людьми, когда в укрытии их ожидали по крайней мере в четыре раза больше противников.
Он услышал, как отделение Нитза и Бирокио приближаются к нему сзади, продвигаясь по узкой тропе между подступающими зарослями синего листа, затем вздрогнул, когда еще несколько винтовок выстрелили с линии, простиравшейся по меньшей мере на пятьдесят ярдов по обе стороны от позиции первого стрелка. Другой мужчина, на этот раз из второго отделения, отшатнулся назад и рухнул с булькающим стоном, шомпол вылетел у него из рук, и Зиворя злобно выругался. Синий лист обеспечивал частичную маскировку, но он был примерно так же эффективен, как лист бумаги, когда дело доходило до реальной остановки пуль, и тактическая ситуация была отстойной. Несмотря на относительную открытость леса за титановым дубом, местность была слишком изломана, чтобы они могли сформировать какую-либо правильно организованную линию, и продвижение было бы неприятным делом, если они даже не могли видеть еретиков! Но если они установят огневую позицию здесь, прямо вокруг титанового дуба, и отправят сообщение капитану Ингрейану, остальная часть роты может подойти и…
* * *
Лазрис Манцало оскалил зубы.
Он действительно хотел, чтобы храмовые мальчики просто прошли мимо его дерева. Однако их настойчивость выбила все из колеи. Солдаты его отделения, не имея возможности точно видеть, как близко к его собственной позиции подкрадывались брошенные камни, и не имея никаких доказательств того, что враг планировал делать дальше в ближайшее время, открыли засаду немного раньше, чем намеревались он и капрал Сейрано. Они планировали поймать в эту засаду как можно больше из роты армии Бога; теперь, похоже, им придется довольствоваться одним из небольших взводов этой армии.
С другой стороны, Г-образный «огненный мешок» сработал просто отлично. Храмовые мальчики все еще не понимали, что там спрятаны два полных отделения снайперов-разведчиков в том, что барон Грин-Вэлли назвал «маскировочными костюмами». Манцало понятия не имел, откуда взялось это название, но он был поражен тем, насколько невидимым может сделать кого-то один из них. Он разбивал контур владельца в трех измерениях, плавно смешивая его практически с любым фоном, если только был правильно подобран. Конечно, он не мог скрыть дым, когда кто-то стрелял, но было очевидно, что храмовые мальчики все еще не поняли, насколько легко можно использовать «мандрейн» из положения лежа. Вероятно, потому, что они выступили против них только тогда, когда атаковали морских пехотинцев генерала Тейсина на их укрепленной позиции, — подумал он. — Еще не столкнувшись с ними в открытую, они не могли по-настоящему представить себе все преимущества, которые дает заряжание с казенной части. Поэтому слепой огонь выживших из передового отделения велся высоко, очевидно, в поисках стрелков, которые, как они предполагали, должны были стоять за деревьями или одним из разбросанных скоплений синих листьев, чтобы перезаряжать оружие. Но на любой местности были углубления и впадины, и в конце концов, была причина, по которой снайперы-разведчики прятались именно в таких укрытиях.
Конечно, была также причина, по которой они выбрали именно это место для своей засады, и Манцало посмотрел вниз, наблюдая, как остальная часть взвода храмовников собирается на узкой, похожей на щель тропе, где гораздо более густые заросли синих листьев скрывали их от чарисийских стрелков. Он мог бы пожелать карман побольше, но каждая мелочь помогала.
Капрал подождал еще мгновение, затем потянул за нелепо тонкую прядь плетеного стального чертополоха, который был окрашен в подходящие лесу цвета, чтобы сделать его невидимым на фоне толстой, грубой коры титанового дуба.
* * *
Никодем Зиворя совсем не заметил движение шнура. Он никак не мог знать, что тот был связан со спусковым капсюльным механизмом, воткнутым в землю в ворохе листьев у основания титанового дуба. Он также не знал о длине быстрого фитиля, ведущего от этого спускового механизма к устройствам, которые чарисийская армия прозвала «подметальщиками Шан-вей», или для краткости просто «подметальщиками», спрятанными в синем листе по обе стороны тропы, где собрались оставшиеся из 2-го взвода.
