не только в медицинских.
Маргарита Ивановна сидела за рабочим столом, делая пометки красным карандашом на развороте газеты. Андрею она откровенно обрадовалась, усадила напротив, заказала два чая.
– Вот, материалы партконференции просматриваю, – сказала она, пододвигая Сергееву вазочку с печеньем. – Райком поручил в подшефном совхозе выступить. Ты, Андрюша, печенье бери, не стесняйся. После смены, наверное, голодный. Чего хотел-то?
Засунув в рот сразу два печенья, действительно проголодался, Андрей вкратце рассказал о странном пациенте, доставленном утром в приёмный покой.
– Да, был такой лейтенантик, – спокойно сказала Ильина. – Но его почти сразу забрали в госпиталь.
– С каким диагнозом? – напряжённо спросил Сергеев.
– Так ни с каким. – Ильина пожала широкими плечами. – Забрали и всё.
– А почему в приёмнике отвечают, что не поступал?
– Так установка такая, семнадцатый городок, повышенная секретность.
– Маргарита Ивановна. – Андрей добавил в голос просительных интонаций. – Ваши инфекционисты его осматривали, они-то что говорят?
– Ты чего так беспокоишься Андрюша? Думаешь, заразу подцепил?
– Мало ли.
– Ну похоже это на сибирскую язву. Так кожная форма, не очень контагиозная. Ты руки после вызова хорошо обработал?
– Как положено при неуточнённой инфекции.
– Ну и живи спокойно.
«Рассказать ей про бред лейтенанта? – подумал Андрей. – Пожалуй, не стоит».
– А ещё инфекционных к вам сегодня привозили?
– Конечно, привозили, мы же по городу дежурим. Один менингит, одна дизентерия. Плюс ещё один тоже с подозрением на кожную форму, но лёгкую.
Увидев, как встрепенулся при последних словах Андрей, она успокаивающе похлопала его по руке.
– Ты, Андрюшенька, молодой ещё. А я давно в городе работаю. Это не первый случай, я тебе как доктору скажу. У нас очаг в области, то в одном, то в другом совхозе мясо заражённое находят.
– Но как же…
– А вот так. И ничего страшного, скот забивают, хоронят специальным образом. А люди не болеют почти.
– Но лейтенант-то не из совхоза! И ещё одного в сороковую увезли, тоже из семнадцатого.
– Так, наверное, им в городок мясо больное завезли. Бывает. Два случая не эпидемия…
Маргарита Ивановна говорила ещё что-то успокаивающее, но её прервал один из трёх аппаратов без диска на рабочем столе.
– Приёмник, – сказала Ильина, снимая трубку. – Пей чай, Андрюшенька.
По изменившемуся лицу главврача Андрей понял, что в приёмном покое если не ЧП, то что-то весьма к тому близкое.
– Мне надо в приёмник спуститься, Андрюша, – озабоченно сказала Ильина, поднимаясь из-за стола. – Хочешь, пойдем со мной.
– Так я без халата, – растерянно пробормотал Андрей.
Ильина открыла шкаф.
– Возьми вот мой второй, ты худенький, широковат будет. Ничего, не на показ мод идём.
В приёмнике царила обстановка, близкая к панике. Дежурный врач бестолково метался между двумя каталками, на которых лежали только что доставленные больные. Молодые парни, оба без сознания, один шумно и тяжело дышал, у второго подёргивались мышцы лица и рук. У обоих множественные чёрные язвы. Медсестра приёмного покоя, бледная, с округлившимися глазами, испуганно вжималась в стену. В конце коридора нервно переминались с ноги на ногу двое в скоровских тужурках.
Появление Ильиной произвело обычный дисциплинирующий эффект. Медсестра вернулась за стол, начала заполнять карты. Дежурный врач, слегка заикаясь, приступил к докладу.
Андрей подошёл к знакомому доктору с восьмой подстанции.
– Где взяли?
– В семнадцатом.
Андрей вопросительно взглянул на второго врача.
– На Селькоровской, тридцать.
Андрей кивнул. Улица Селькоровская упиралась в проходную семнадцатого военного городка. Делать в приёмном покое больше было нечего. Он узнал всё, что хотел, и это его совершенно не радовало. Сбывались самые безрадостные прогнозы.
– Руки хорошенько обработайте и пейте эритромицин ударным курсом, – посоветовал он докторам, снимая халат.
Ильина диктовала по телефону распоряжения в инфекционное отделение. Кивнув ей на ходу и положив халат на стол медсестры, Андрей быстро вышел на улицу. Он вдруг почувствовал, что очень устал. Надо бы домой, поспать час или два. Но сначала в военный госпиталь.
По дороге Сергеев зашёл в гастроном, взял бутылку «Слынчев Бряга». В ближайшем подъезде свернул пробку, прямо из горлышка сделал два хороших глотка. Медицинская наука не рекомендует, но не зря же на фронте наркомовские сто пятьдесят выдавали…
2 апреля 1979 года, 09:50. В/ч 17052, кабинет начальника особого отдела.
На журнальном столике «Армянский» пять звёзд и два фужера.
– Чернов с фильтрами напутал. – Белявский покрутил фужер, наблюдая, как тягучая янтарная жидкость облизывает богемское стекло. – А мы теперь расхлёбываем. Московская команда нагрянет, с тебя, майор, первого погоны сорвут.
Сазонов любоваться напитком не стал, опрокинул в рот, пожевал лимон:
– Тебя, Кириллыч, тоже по головке не погладят.
Начальник особого отдела достал из ящика стола папку с грифом «для служебного пользования», вытащил заполненный аккуратным почерком лист:
– Рапорт кто писал: «Прошу дать возможность технику Чернову Н. М. исправить свою ошибку…»
Белявский пожал плечами, не спеша выпил, аккуратно поставил фужер:
– Ну ошибся в человеке, с кем не бывает. Не хотелось молодому парню биографию ломать. А вот ты недоглядел, майор.
Белявский наполнил опустевшие фужеры.
– Я, если что, в университет на кафедру уйду, давно на доцента зовут. А ты куда? Сторожем в ВОХР? – Не дождавшись ответа, продолжил: – Или мы с тобой всё подчистим, или без погон, в лучшем случае.
После ухода Белявского майор убрал бутылку и фужеры в служебный сейф, застегнул китель на все пуговицы и позвонил дежурному:
– Исакова и Леденёва ко мне, срочно!
Капитан Леденёв, высокий, сутулый, с худым, нервным лицом и внимательными серыми глазами, в модных очках с дымчатыми стёклами, кандидат биологических наук, в своё время с отличием закончил Московский университет и пришёл в органы по комсомольской путёвке и зову сердца. Пришёл ловить шпионов и защищать Родину от врагов на научном фронте. Специфика службы быстро превратила дипломированного идеалиста-биолога в скептика, циника и прагматика. Врождённая склонность к анализу и систематизации, столь ценные качества для учёного, оказались востребованными и в органах. Толковый и въедливый следователь Леденёв умел, к тому же, писать правильные отчёты начальству.
Прапорщик Исаков внешне – полная противоположность. Невысокий, коренастый, с простоватым лицом и бесцветными, водянистыми, близко посаженными глазками. Университетов не кончал. Зато закончил особое учебное заведение комитета госбезопасности и заработал два боевых «Красных Знамени», выполняя деликатные задания за пределами Родины. Из последней зарубежной командировки, кроме очередной награды, привёз последствия тяжёлой контузии и был переведен «на лёгкую работу» в «Биоресурс», где откровенно скучал и раз в месяц крепко напивался. Без ущерба для службы.
Несмотря на столь явные отличия, прапорщик с капитаном сработались, прекрасно дополняя друг друга.
– Это вопрос государственной безопасности, товарищи!
Подчинённые вытянулись по стойке смирно.
– Капитан, твоя задача зачистить всё на объекте. У тебя есть четыре часа, не больше. Потом московское начальство пожалует. Особое внимание – на выпускные фильтры. Всё должно быть, как прописано в инструкциях, у нас образцовый объект, безупречная система безопасности. Ты меня понял?
– Так точно, товарищ майор!
Сазонов пристально посмотрел на Леденёва, удовлетворённо кивнул и повернулся к прапорщику. В голосе начальника особого отдела зазвучали доверительные интонации.
– Михалыч, найди техника Чернова. Он там что-то с фильтрами напутал, об этом никому не надо знать, особенно москвичам.
– Так я вам, Сергей Викторович, ещё зимой про Чернова докладывал…
– Прапорщик Исаков! – в голосе Сазонова зазвенел металл. – Родина доверила нам важный секретный объект! Такое доверие подразумевает особый спрос! Если наш товарищ не справился с обязанностями, это его вина. Провинился – отвечай. По всей строгости, без трибунала и адвокатов. Мы на военном положении. Понятно?
– Так точно!
– И бригадой скорой помощи, которая Фёдорова госпитализировала, займись. Вот номер и состав. – Сазонов протянул прапорщику лист бумаги. – Похоже, лейтенант в бреду лишнего наговорил. Разберись.
– Радикально?
– По обстановке. Пусть у них появятся новые заботы, чтобы бред Фёдорова не вспоминали. В общем, не мне тебя учить.
– Сделаем, товарищ майор.
Исаков улыбнулся, и от улыбки этой капитана Леденёва передёрнуло.
