— тут тоже он прав. Я на грани. Промах будет. Хоть я всеми силами буду пытаться его не допустить. Только если он захочет избавиться… он заберет у меня Марусю. Он уничтожит. И никто его не остановит.
Ворон… в голове возникает его образ. Горько усмехаюсь своим же мыслям. Зачем я ему? Он принял меня за другую. Вадим вон даже мое лицо по ее подобию сделал. Не знаю, что это была за женщина, но ради нее и Вадим и Ворон действительно были готовы на все. А из-за таких как я никто геройский поступков не совершает.
Я никто. Меня не существует. Есть только образ слепленный Вадимом. Повторяю его слова, горькие и правдивые. И Ворон погнался за прошлым. Но никак не за мной.
Потому выживание только в моих руках. Мне не на кого надеяться.
У меня есть Марусенька и ради нее я должна стараться. Сделать невозможное, но сохранить то немногое, что у меня есть. Ради нее живу. Или не только? На этот вопрос я не могу ответить. Нечто постоянно ускользает от меня. Что? У меня нет ответа на этот вопрос. И почему непонятная тревога ежедневно съедает меня изнутри. Ведь дело не только в Вадиме… Тогда в чем?
Скорее всего, просто жизнь в постоянном страхе дает о себе знать. Вот и лезут в голову странные мысли.
Ложусь в постель. Накрываюсь с головой одеялом. Даже не смываю макияж. Не жду, когда ванная освободится. Я уже сплю, пусть так думает. Главное, чтобы больше меня не трогал. Сегодня я не переживу его прикосновений. Нет!
К счастью, тут удача на моей стороне. Муж выходит из ванной. Долго с кем-то переписывается по мобильному. Засыпает на противоположной стороне кровати.
Ко мне сон не идет до самого утра. Перед глазами стоит Ворон. Откуда это наваждение? И еще во мне растет дикое желание увидеть его еще раз. И ведь знаю, какова цена этого желания. Расплата будет непомерно высокой.
К утру все же проваливаюсь в тревожный сон. Когда просыпаюсь, Вадима уже ушел. Из горла вырывается вздох облегчения. Чувствую, что его уже нет дома. Со временем я научилась безошибочно улавливать, когда муж где-то поблизости, а когда горизонт чист.
Иду в ванную комнату. Пытаюсь отмыть с себя события вчерашнего дня. Вот и праздник… ничего так подарочки. Как там отчим говорил: «Ты ошибка природы и не должна была родиться». Или выжить… Это я уже сама добавляю. Зачем я выжила? Потому что нужна Марусе? Или?
Выхожу из ванной комнаты, и тут же взгляд натыкается на белый конверт под дверью. Когда я уходила, его точно не было. Послание? От кого?
Наклоняюсь, поднимаю конверт. Руки дрожат, когда его открываю. Может не смотреть содержимое? Ничего хорошего там быть не может. Мелькает в голове мысль. Поздно. Я уже судорожно вглядываюсь в напечатанный текст:
«Хочешь узнать, где твой сын? Надо встретиться».
Перечитываю этот бред несколько раз.
Что за идиот написал это?!
И меня нет и никогда не было сына… к сожалению.
Глава 10
Никита
Еще во дворе слышу плач. Взбегаю по ступеням дома, ломать, крушить, защищать. Оторвать голову любому, кто посмел! В голове сотни мыслей, одна тревожней другой.
Открываю дверь, тревога играет на нервах. А я после сегодняшнего, и так как спичка, малейшая искра и взрыв обеспечен.
— Никита, я не хотела, простите меня! — в ноги мне падает Светка.
— Что случилось? — рычу. Оглядываюсь… ищу… Мне надо увидеть…
— Он сам! Он непоседа! Я только на минуту отвлеклась! — вытирает руками слезы и жалобно смотрит на меня, задрав вверх голову.
— Она в телефоне залипла, — из кухни раздается строгий голос Эльвиры.
Она выходит, как всегда в строгом черном платье, седые волосы забраны в идеальный пучок, морщинистое лицо выражает железное спокойствие. Смотрю на ее руки… вздох облегчения срывается с губ, и тут же сменяется тревогой.
Подбегаю к Эльвире, выхватываю из ее рук Марка.
— Откуда у него царапина на лбу? — осматриваю ребенка. Ссадина кровоточила, сейчас кровь уже остановилась. Малыш улыбается и обнимает меня маленькими ручонками.
— Папа!
— Папка вернулся! Скучал? — сильнее прижимаю его к себе.
Напугал же он меня. Если с Марком что-то случится — не переживу. С ним я стал параноиком. Он все, что у меня есть. Мой сын. Моя жизнь. Ради него еще топчу этот мир. И возможно еще ради… нет об этом пока рано думать.
— Дя! — малыш явно в хорошем расположении духа и царапина на лбу его не тревожит.
— Светка, на выход, — показываю пальцем нерадивой няньке на дверь.
— Но, Никита! Я старалась! Я все делала по правилам! Это же единственный промах! Не прогоняй меня! — складывает руки как в молитве.
— Бездарная работница. В шею гнать! — Эльвира стоит поодаль, скрестив руки на груди. Она Светку невзлюбила с первой минуты. Впрочем, ей никто и никогда не нравится. Она пропитана ненавистью, и поэтому она идеальная работница.
— Эльвира Семеновна, зачем вы так! Не наговаривайте на меня! — нянька с опаской косится в ее сторону.
— Вещи собрала и, чтобы через десять минут духу твоего тут не было, — испепеляет Светку взглядом. Нянька вздрагивает.
Эльвира в прошлом была надзирательницей в тюрьме. Я там мотал один из своих сроков. Трагические события нас связали очень крепко. И когда я встал на ноги, то первым делом забрал ее к себе. Более преданного и надежного сотрудника не сыскать. Эльвира не знает, что такое жалость, сострадание, ее невозможно подкупить. И как ни странно, она одна из немногих кому доверяю.
— Никита! — Светка хватает меня за ногу. — Мы так и не поговорили. Я не успела тебе сказать… что… — широко распахивает глаза.
— Стоп. Завязывай. Сгинь, — не даю договорить.
Очередное лживое признание в
