я просто не представляю. Если только в больницу позвонить, вдруг мне повезет и они дадут хоть какую-то информацию. Набираю номер, предварительно отыскав его в интернете, и буквально за минуту выясняю, что такого человека к ним не поступало. Ну еще бы.
По дороге домой, сидя в автобусе, просматриваю соцсети, Панкратов не был онлайн больше суток. Страх внутри меня нарастает.
Замечаю горящий зеленым кружочек рядом с аватаркой его брата и решаю, что в этом нет ничего ужасного, если я напишу ему. Спрошу…
Долго формулирую свою мысль, а когда отправляю сообщение, Славик уже «не в сети».
– Блин! – фырчу от своей же нерасторопности.
Ужин готовлю почти со слезами на глазах. Да и вообще, кому он сейчас нужен? Рис подгорает на сковороде, и я просто выбрасываю эту слипшуюся массу в мусорное ведро. С каждой секундой, накручиваю себя все больше. Куда он влез, а главное зачем? Мне так страшно, что весь этот выплеск агресси был из-за меня…
Сажусь на табуретку и, закрыв лицо руками, начинаю громко плакать.
Моя соседка реагирует на шум и заглядывает в кухню.
– У тебя все хорошо?
– Да, – вытираю слезы, – просто немного перенервничала.
Оля садится напротив, упираясь локтями в стол. За эти дни, что мы живем вместе, я успела рассказать про себя все что можно, а вот она так и осталась загадкой.
– Не реви, все будет нормально. Есть хочешь? Я еще утром мясо запекла.
– Нет, спасибо. Кусок в горло не лезет.
– Ладно, успокаивайся.
Олька поднимается со стула, заглядывает в холодильник и достает оттуда бутылку йогурта.
– Это не к тебе? – кивает на окно.
– Что?
Подрываюсь с места и вижу въехавшую в наш двор машину Андрея.
Напяливаю ботинки и, уже сбегая по ступенькам, надеваю куртку.
На улице мое учащенное дыхание превращается в пар. Запахиваю расстегнутую куртку и быстрым шагом иду к машине. Андрей только припарковался.
Без приглашения заныриваю в салон в страхе увидеть его побитое лицо…
Поворачиваю голову и выдыхаю. Леська так меня напугала, но все не так ужасно. Да, у него разбита губа, ссадина на скуле, но глобально все не выглядит ужасным месивом.
– Что произошло? Я звонила. Откуда это? - касаюсь его лица, - Андрей, – я тараторю, часто дышу и путаюсь в словах.
Когда замечаю его улыбку, невольно злюсь.
– Почему ты не перезвонил? Я целый день…
Панкратов обхватывает мои щеки ладонями, и я резко замолкаю.
– Я не помню твой номер, – говорит спокойно. – Телефон сперли.
– Как сперли? Я ничего не понимаю.
Качаю головой, стараясь перестать реагировать на все как на конец света.
Андрей заключает мою руку в свои ладони, ведет большим пальцем по тыльной стороне, при этом смотрит он мне в глаза. Я розовею еще сильнее, стараясь не улыбаться как дурочка. Но, думаю, выходит у меня так себе.
В своей голове я делаю шажочек, окончательно минуя то эмоциональное расстояние, что нас разделяло.
Упираюсь носом в его шею, тяну запах и прикрываю глаза. Еще немного, и они точно заслезятся.
– Почему ты не поднялся? – всхлипываю и льну к нему. – Зачем приезжал ночью? Я уже все простила, я не обижаюсь.
Прикусываю нижнюю губу и покрываюсь мурашками от его прикосновений к моей шее. Все надуманные обиды растворяются. Я сама признаюсь ему в этом вслух. Мне становится глубоко все равно, что было между нами до. Сколько недоговоренностей. Плевать.
Пусть все будет заново, без оглядки на прошлое.
– Поехали ко мне, все расскажу.
– Мне нужно взять вещи, – веду рукой в сторону подъезда.
– Хорошо.
Как только мы выходим из машины, Андрей прижимает меня к двери, а потом целует.
Я погружаюсь в него полностью. Отвечаю на требовательные движения языка, сжимая в пальцах ворот его пальто до белеющих костяшек.
Воздуха катастрофически не хватает.
Андрей
Пять дней какого-то бреда.
Пишу, звоню. Мы вроде и говорим, а вроде и нет. Между нами больше ничего общего.
Атмосфера накаляется, мой дурной характер лезет наружу. Ему не нравится все, что происходит, он привык к немного другому формату. Я привык.
Не совсем соображаю, как сажусь в тачку, но прекрасно понимаю, что мною движет. Адское желание. Собственные капризы и какая-то больная тоска. Ненормальное и никогда не испытываемое до этого чувство. Мне мерещится ее запах, смех… Кажется, если ее сегодня не увижу, сдохну.
Так я оказываюсь под окнами ее квартиры.
Крепко сжимаю руль. В башке вакханалия. Хочу к ней, ее хочу. С самого первого дня. С самого первого взгляда. Не знаю, любовь ли это, но она явно засела где-то глубоко внутри. Без нее паршиво. Настолько, словно грудную клетку очередями расстреливают из автомата.
Весь этот скандал и затянувшаяся обида сидят поперек глотки. Я все чего-то выжидаю, даю ей время и теряю его сам. Злюсь, беру себя в руки – и снова по кругу.
Помешался на ней и, наверное, впервые в жизни не хочу давить. Своим предложением в машине она уела меня полностью. Просто с ноги завалила на лопатки.
Смотрю на темные окна и понимаю, что если сейчас не уеду, то сделаю только хуже. Последствия могут быть необратимы.
Выжимаю педаль газа в пол. Стараюсь затеряться в клубной толпе и грохочущей музыке. Встречаю пару-тройку старых знакомых. Прочищаю свои мозги самым действенным способом, в очередной раз наваливаясь на барную стойку и подзывая бармена.
Перед глазами картинки. Ее бездонные глаза, а на губах улыбка с оттенком разочарования.
Становится стыдно и неуютно. Снова.
Сколько бы ни пытался отделаться от этих мыслей, не получается. Уже сотни тысяч раз переложил эту ситуацию на себя. Понял, нет, даже осознал, что устроил бы полнейшее безумие.
«Завтра пойдем в клуб. Выберем какого-нибудь парня, вместе, и я его поцелую».
Ее слова подстегивают.
Я думаю об этом не потому, что верю, что она это сделает. Нет. Просто я мысленно раздираю этого бедолагу на куски. Ничего еще не произошло, но я успел дойти до точки кипения. Разгон как на самой мощной тачке, сотка за три секунды.
Хочется выплеснуть из себя это дерьмо. Может быть, стоит поехать к ней?
Идея провальная. Не уверен, что справлюсь с лавиной эмоций, которые на меня обрушатся. Не видел ее чуть больше суток, а уже кроет не по-детски.
Из клуба выхожу в каком-то бреду, где-то на грани между сном и явью. Обернувшись, понимаю, что это, кажется, третья