Вокруг стола сидели четыре фигуры. Их руки с растопыренными пальцами, соприкасаясь мизинцами, образовывали широкий круг. Судя по отсвету свечи на ярко-фиолетовых волосах, Нана была среди участниц. Но чем же это занимается ее бабушка?
– Фран-цис-ка! – произнес низкий женский голос. Рейчел взглянула в сторону, откуда донесся голос, и улыбнулась. И голос, и огромный, раскачивающийся из стороны в сторону тюрбан на голове могли принадлежать только Мадам Зуфало. – Ответь нам, Фран-цис-ка. Я приказываю. Мы ждем твоего знака из загробного мира.
Будто услышав команду, стол задрожал. Ножки напротив Мадам приподнялись. Затем стол начал пританцовывать.
– Боже мой! – воскликнула Нана.
– Духи сегодня активны, – возбужденно сказала помощница Наны, Энн. – У нас может получиться настоящий контакт.
– Отец небесный! – продребезжала третья, в которой Рейчел узнала компаньонку Мадам, Глэдис.
– Тишина! Вы спугнете духов. – Мадам Зуфало склонила голову и застонала, но вынуждена была подхватить сползающий тюрбан. Кольцо рук разомкнулось, стол со стуком опустился на пол, снова став твердым, неподвижным, неодушевленным предметом мебели. – Фуй, – раздраженно отреагировала Мадам.
Нана огорчилась.
– Если так будет продолжаться, мы никогда не наладим контакт с Франциской.
– Попробуем еще раз, – провозгласила Мадам. Она надвинула тюрбан поглубже, засучила рукава кафтана и положила руки на стол. – Мизинцы! Соединить мизинцы. И горе тому, кто разорвет круг.
– Но, Мадам, – нерешительно заметила Глэдис, – это вы разорвали круг.
– Не отвлекайте меня своими глупостями. Мы заняты серьезным делом. Замрите все! Я ощущаю присутствие. – Стол снова начал раскачиваться. – Фран-цис-ка, приди к нам.
– Она отвечает? Она там? – возбужденным шепотом спросила Нана.
– Мне кажется… Кажется… Да… да… Приди ко мне. Приди, говорю я. – Дыхание Мадам участилось, тюрбан начал раскачиваться в такт движению стола. – Это женщина. Она молода. Миловидна. Я чувствую ее рядом. Ближе. Ближе. Она здесь! Ответь мне, дорогая. Мадам Зуфало приказывает тебе!
Рейчел кашлянула. Очень не хотелось мешать, но ей нужно было поговорить с Наной.
– Послушайте.
– Я вызвала ее! – возопила Мадам. – Фран-цис-ка. Мы твои друзья. Мы хотим говорить с тобой. Ответь нам!
Рейчел прикусила губу. Как неловко получилось.
– Нет-нет. Вы не поняли. Я не Франциска.
– Черт, – пробормотала Мадам Зуфало. – Это, наверное, дух-проводник.
Остальные трое простонали в один голос:
– Нет, нет. Это хорошо. Дух-проводник – это почти так же хорошо, – звенели восторженные возгласы.
– Думаю, что должна вам сказать… – еще раз попыталась Рейчел.
Мадам Зуфало перебила ее:
– Тихо, милочки. Дух-проводник говорит! Эх-хм. О, великий дух-проводник. Мы ищем Франциску Аристу. Ты можешь обратиться к ней? Нам нужно сообщить ей лично нечто важное.
– К сожалению, я… – слова потонули в общем стоне.
– Дух-проводник, – резко произнесла Мадам Зуфало. – У нас жизненно важное дело к Франциске. Ее прапраправнучатая племянница должна сообщить ей нечто. Поможешь ты нам или нет?
– Я бы с удовольствием, – торопясь объяснить, Рейчел подошла ближе, – но я не могу.
– Я вижу ее, – пискнула Глэдис. – Она здесь, в комнате, с нами. О, небо!
Расшитый серебром тюрбан засверкал в неверном свете.
– Я сделала это. Я в самом деле это сделала. Я подчинила духа, – бормотала медиум. Потом добавила громче: – Ну конечно, я это сделала. Я же Мадам Зуфало, в конце концов.
– Я, кажется, упаду в обморок, – слабым голосом сообщила Глэдис.
– Не сметь! – отрезала Мадам. – Это миг моего триумфа, и я требую всем находиться в вертикальном положении.
– Мне очень неприятно разочаровывать вас, но это я, Рейчел. – Она прошла через комнату, бросила на стол газету, и женщины застонали. Рейчел опустилась на колени возле бабушкиного инвалидного кресла и крепко обняла Нану. – Что здесь происходит?
– Спиритический сеанс, конечно, – ответила та. – Мадам Зуфало предложила провести, потому что близится осеннее равноденствие. – Она доверительно понизила голос: – В это время духи наиболее доступны. Сейчас и в следующем месяце, в канун Дня всех святых.
Мадам соизволила пояснить:
– Твоя бабушка надеялась узнать, как сработало твое медальонное желание. Я согласилась помочь вызывать Франциску. Это самое малое, что я могу сделать, учитывая мои новые силы.
– Я так вам благодарна, – поторопилась вставить Нана. Потом поцокала языком. – Ах, Рейчел, ты так старалась с этими желаниями. Я знаю, какой несчастной ты себя чувствовала, когда ничего не произошло. Вот я и подумала, что, если чуть-чуть поболтать с Франциской, глядишь, поможет.
Мадам Зуфало исторгла долгий сердитый вздох.
– Кончено. Духи покинули нас, милочки. Энн, зажги еще свечей. – Она поднесла руку к виску и со стоном закрыла глаза. – Я совершенно опустошена. Глэдис, скорее. Мое тонизирующее. Я чувствую, что уже пора.
Стулья заскребли по деревянному полу, и через мгновение ожили огоньки полдюжины свечей, бросив на стены огромные бесформенные тени. Глэдис стояла возле стула Мадам с чайной ложкой и серебряной фляжкой.
– Одну ложку или две?
Один глаз открылся.
– Я должна беречь себя. Дай три.
– Извините, я вам помешала, – сказала Рейчел, обращаясь ко всем. – Я очень ценю то, что вы пытались сделать. Нам действительно нужна помощь, любая.
– Однако мне пора, – сказала Энн. – У меня занятия рано утром, так что я закругляюсь.
– Так мило, что ты участвовала в сеансе, – любезно обратилась к ней Нана. – Спасибо за помощь. Жду тебя завтра.
– Боюсь, у меня плохие новости, – сказала Рейчел, когда Энн вышла. Она показала на газету. – Вы еще не читали? Профессор Зак Кингстон намерен попытаться разоблачить бабушку Франциску.
Мадам Зуфало побледнела.
– Зак Кингстон? Тот самый Зак Кингстон? – пробормотала она, затем вырвала у Глэдис фляжку, поднесла ко рту и сделала изрядный глоток. Явственный запах бренди пробился сквозь ароматический дым. – Пора идти, – сказала она, вздохнув. – Бьюла, это было великолепно. Мы обязательно должны повторить это когда-нибудь в далеком будущем.
Она поднялась на неверные ноги и прошаркала вон из комнаты. Шитье на ее пурпурном тюрбане сверкало, как дорога, полная предупреждающих сигналов. Глэдис потащилась за ней. Минуту спустя донесся сдавленный крик Мадам.
– Сникзифов тарантул, наверно, – пробормотала Нана. – По дороге сюда Мадам тоже на него наступила.
