ее ко двору. После церемонии представления, которой всеми силами пытались помешать блюстители нравственности, графиня Дюбарри полноправно воцарилась во дворце, теперь в ее распоряжение предоставили покои на третьем этаже над так называемыми «малыми кабинетами короля». Ранее они принадлежали Марии-Жозефе Саксонской.
Графиня отделала эти помещения со свойственным ей тонким вкусом и часто устраивала там ужины, приглашая знатных придворных, которым особо благоволил король. Гостям яства подавались на серебряном сервизе, королю и его фаворитке — на художественно сработанной золотой посуде. Надо сказать, что графиня вела себя очень разумно, стараясь оставаться на втором плане и не афишировать свою близость к королю. Она окружила себя обществом его старых друзей, где царила совершенно безраздельно. Талейран ценил ее за то, что она быстро переняла своеобразный выговор и язык Версаля. В этом до самой смерти так и не преуспела маркиза де Помпадур, а потому не смогла заставить аристократов забыть о своем мещанском происхождении. К тому же Жанна выучилась занимательно рассказывать всяческие забавные истории и без труда могла претендовать на звание души любого веселого собрания.
Будучи женщиной сострадательной, графиня, посредством своих ходатайств перед королем по поводу нескольких нашумевших дел, быстро создала себе ореол заступницы униженных и несправедливо осужденных. Что же касается истинной подоплеки неприятия этой женщины в высшем свете, то мадам Дюбарри получила ответ на этот вопрос уже после смерти короля и своего изгнания из Версаля. Она как-то спросила у принцессы де Бово:
— Почему когда-то в Версале все так ненавидели меня?
Та возразила ей:
— Никто не испытывал к вам ненависти, просто каждая хотела оказаться на вашем месте.
Одной из обязанностей официальной фаворитки было покровительство искусствам, чем графиня и занялась с большим рвением. Надо сказать, что она в особенности почитала скульптуру, но знала толк и во всех прочих видах, став щедрой заказчицей для художников и ремесленников, занятых на отделке ее покоев и подаренного ей королем небольшого замка Лувесьен. Тут следует еще упомянуть, что мадам Дюбарри длительное время состояла в переписке с Вольтером, хотя ее ходатайства о разрешении этому возмутителю спокойствия возвратиться во Францию оказались безуспешными. Тем не менее, выдающийся литератор и вольнодумец не упустил возможность польстить фаворитке короля. Вот какое письмо отправил он ей из замка Ферней в Швейцарии после того, как придворный банкир де Лаборд навестил его по просьбе графини и продемонстрировал ему ее портрет. Заметим, что Вольтер заодно не преминул также мимоходом воскурить фимиам и самому Людовику (вдруг тот сменит гнев на милость и позволит вернуться в отечество!):
«Мадам!
Господин де Лаборд сказал мне, что вы приказали от вашего имени расцеловать меня в обе щеки.
Чрезмерен дар ваш — два лобзанья!
Возможно ль мне принять его?
Поклонник дивного созданья
Готов скончаться после одного.
Он показал мне ваш портрет: не гневайтесь, мадам, я взял на себя смелость приложиться к нему двумя поцелуями.
Спешу я сделать подношенье,
Увы, портрету, а не вам:
Оригинала лицезренье
Удел, дарованный богам!».
Графиня совершенно не интересовалась политикой и остерегалась вмешиваться в нее, так что слухи о ее могуществе в этой сфере сильно преувеличены. Здесь стоит процитировать высказывание знаменитого французского политика и оратора, графа де Мирабо (1749–1791) о мадам Дюбарри из его книги «Галерея французских дам». Он с похвалой отозвался об ее умении, в отличие от маркизы де Помпадур, избежать того, чтобы «переселиться из постели своего любовника в его кабинет, именно того, что совершила эта надменная женщина, которая назначала любовниц своему королю, министров — в его совет, генералов — в его армию, прелатов — в церковь, отправляла в застенки любого, позволившего себе опрометчивые высказывания».
Если фаворитка и обращалась к королю с какими-то просьбами по смещению или назначению на должности некоторых особ, то здесь ее влияние на монарха ловко использовали сторонники определенной партии. Примером такой истории является удаление от двора первого министра, герцога де Шуазёля, ее злейшего врага. Надо отдать графине должное, она долго и тщетно старалась примириться с герцогом и впоследствии даже ходатайствовала за облегчение его финансового положения в изгнании.
Основной задачей Жанны было как можно долее сохранить любовь короля, которому она была свято и искренне преданна и не допускала себе ни малейших увлечений на стороне. Примечательно, что она ни разу ни единым словам не обмолвилась об этой связи и не оставила никаких воспоминаний. В остальном же молодая женщина интересовалась исключительно модными туалетами, развлечениями и была большой поклонницей дорогостоящих ювелирных украшений. Их количество и впечатляющий внешний вид хорошо известны. Во времена Великой революции графиню обокрали, и по всему королевству было широко распространено объявление о щедром вознаграждении за возврат украденных драгоценностей с их описанием. Помимо этого, пытаясь купить себе свободу перед казнью, Дюбарри продиктовала перечень ценных вещей, спрятанных в ее замке Лувесьен.
Правда, после смерти короля,
