имеет из министерства.
Янка задумался, отвел друга в сторону.
— У меня появилась мысль, — сказал он, при этом легонько хлопнув себя по лбу, чтобы у Генки не возникло сомнения, в каком именно месте появилась эта мысль. — Наконечник мог стянуть и аспирант!
Генка отшатнулся от друга, как от помешанного.
— С чего ты взял? Зачем ему воровать, когда он и так любой экспонат может взять, раз у него разрешение от министра.
— Ребенок! Если он возьмет открыто, об этом все будут знать.
— Ну?
— Что ну? А если стянет потихоньку да сделает анализ, да об этом напишет, то тогда он может сказать: «Я эту сталь изобрел, давайте мне кандидатскую степень и премию!..» Думаешь, так не бывает? Еще как бывает!
— Ну, это уж ты загибаешь, — запротестовал Генка.
Янка снисходительно усмехнулся.
— Надо следить за газетами… Я сам читал в «Известиях», как один тип хотел к Ленинской премии примазаться… Только во втором туре на чистую воду вывели…
Генка давно уже подметил, что его друг довольно скептически относится к роду человеческому. Такое отношение шло вразрез с Генкиным возвышенным представлением о том же человеческом роде, но Янка всегда убивал фактами… Поэтому Генка решил не спорить.
— Ну, ладно… А что же тогда нам делать с иностранцем?
— Как что? Наблюдать. — Янка не думал, что Генка так легко согласится с новой теорией, и потому хотел доставить другу удовольствие признанием его заслуг. — Этот попугай — важная птица! Ты правильно подметил, что он подозрительно себя ведет… Я предлагаю — с иностранца наблюдение не снимать, проверить его первым… Тем более, что аспирант наверняка проторчит тут с месяц, раз командировочные платят, а этот заграничный тип может уехать.
Тут ребята заметили, что иностранец, наконец, направился к выходу. Он взял у Симгая широкое светлое пальто, шляпу, оделся и вышел на улицу. Немного погодя следом за ним выскочили и друзья.
Когда они вышли в коридор, вдалеке мелькнула чья-то тень. Это был Витька Тарасюк. Он спрятался за деревянную статую покровителя города Лиепаи и стоял не дыша, пока не убедился, что Генка с Янкой пробежали мимо, ничего подозрительного не заметив.
Все их внимание было поглощено иностранцем, и это спасло Рыжего от скандального разоблачения. Выждав некоторое время, он вышел из своего тайника и вскоре тоже оказался на улице.
Иностранец уже успел перейти площадь, примыкавшую к музею. Двигаясь медленно и важно, он вскоре свернул на одну из бесчисленных маленьких улочек. Все они вели к центральной части города. Генка и Янка, держась у самых домов, прячась за спинами прохожих, начали преследование. Улица за улицей они неотступно двигались вперед, не спуская глаз с незнакомца, который не догадывался, что за ним наблюдают.
Зато и друзья не подозревали, что за ними по пятам следует Рыжий.
Дойдя до широкого подъезда новой, недавно построенной гостиницы, иностранец оглянулся, обвел улицу ленивым взглядом и скрылся в вестибюле.
— Он заметил нас? — тревожно спросил Генка.
— Не думаю, — ответил Янка. — А если и заметил, что тут такого? Неужели он запретит нам ходить по нашим улицам, шпион несчастный?
— Надо узнать, в каком номере он живет.
— Это я беру на себя… А что будем делать дальше?
— Дальше надо незаметно обследовать его комнату. Наверняка наконечник где-нибудь там!
— Ого! Это будет потрудней. — Янка в глубине души был восхищен дерзостью планов своего друга.
— А ты не загадывай раньше времени. Сначала надо сделать то, что можно. — Генка и сам понимал, что с обследованием комнаты он загнул лишку. Но Янка так восторженно смотрел на него, так верил в гениальность друга, что у Генки не хватило мужества взять свои слова обратно.
— Ну, дуй в гостиницу. Узнай номер. А я подожду тебя здесь… Только быстро!
— В один момент! — рванувшись с места, обрадованно ответил Янка. Снял фуражку, пригладил, насколько это оказалось возможным, свою упрямую шевелюру и храбро толкнул тяжелую стеклянную дверь.
Важный и толстый швейцар, стоявший за дверью, неприветливо спросил:
— Тебе кого?
— Я по поручению седьмого «А», — бесстыдно солгал Янка. — У вас живет иностранец… Мы хотим его попросить выступить на нашем школьном вечере.
— Какой иностранец? — по-прежнему неприветливо продолжал швейцар. — У нас тут много иностранцев.
— Я не знаю, как его зовут, — кротким голоском продолжал заливать Янка. — Я только знаю, как он одет…
И Янка подробно описал внешний вид иностранца. Он не упустил ни одной детали, — впечатления от недавней встречи с иностранцем были слишком свежими.
Швейцар испытующе глядел на взволнованного, порозовевшего мальчика, стоявшего перед ним. Швейцар думал, что Янка покраснел от робости, а на самом деле Янке было не по себе от стыда: он еще никогда не врал так сложно и длинно.
Генке-то что, Генке хорошо стоять и ждать. А вот попробовал бы он сам… Эта мысль пришла было Янке на минуту, но он тут же ее устыдился. Значит, что же?.. Значит, он неспособен выполнить даже такое простое задание?.. А кто знает, сколько еще предстоит всяких трудностей? Нет, если уж взялся — держись!
Все это очень быстро промелькнуло в его голове. И результаты непривычного умственного напряжения, конечно же, отразились на лице. Широкая Янкина физиономия покраснела еще больше.
Если бы швейцар пригляделся повнимательнее, он, конечно, разоблачил бы Янку. Но мимо этого важного человека за день проходило столько различных посетителей, что приглядываться к каждому из них не хватало времени. К тому же Янка иногда умел притворяться таким добродетельным, что вводил в заблуждение даже собственную мать, а уж кто мог знать его лучше?
Еще раз окинув школьника испытующим взглядом, швейцар прогудел уже значительно добрее:
— А-а… Это из четырнадцатого номера… Ну, что ж, иди… Второй этаж, направо.
По широкой, застланной ковровой дорожкой лестнице обрадованный Янка взлетел на второй этаж. Повернул направо, как сказал швейцар. И почти сразу увидел массивную дверь с медным номером «14».
В дверях торчал ключ.
Шпион был дома.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПЕРСТ СУДЬБЫ
Да, шпион мог преспокойно сидеть в мягком кресле, мог, если захотел бы, принять теплый душ, заказать ужин прямо в номер — словом, наслаждаться всякими благами, предоставляемыми ему нашей гостеприимной Советской страной. А Янка должен был стоять в коридоре, как бедный родственник! Коридор был длинный и широкий. Он сворачивал влево. Вдалеке послышались легкие шаги. Кто-то шел сюда. Янка отвернулся к стене и принялся сосредоточенно изучать большую цветную карту туристских маршрутов по Латвии.
Шаги все приближались. Янка затаил дыхание. Он даже не решался скосить глаза, полюбопытствовать, кто это
