талантом необходимо родиться, и мы, студенты, чувствовали себя, мягко говоря, трехлетками в саду, которым впервые сказали нарисовать маму к празднику восьмого марта. Он раз за разом «разносил» в пух и прах наши «художества», и редко кому удавалось заслужить его скупую похвалу, и тогда на счастливчика волками смотрели все оставшиеся неудачники.
И тут — нате вам! Ничто, оказывается, ему человеческое не чуждо! Но вот пользоваться этой его слабостью — это… это… не могу подобрать слов!
— …поэтому, кружевное черное — наше все! — ворвался в мозг восторженный голос подруги.
— А? — хлопнула я глазами, выплывая из мыслей под недоуменным взглядом Кристины.
— Нет, я ей тут объясняю, рассусоливаю, что да как! А она?! Ты хоть понимаешь, что привлечь мужика в наше время — непросто!? Я тебе дело говорю, а ты не слушаешь, — с обидой проговорила Кристина, а потом зло прищурилась, — а, может, у тебя его увести, раз ты настолько равнодушна к нему?
О неожиданности я резко крутанула руль, едва не въехав в дорогой автомобиль. Черный «монстр» выехал передо мной настолько неожиданно, что я испугалась. Громко посигналив, он неожиданно боком заставил меня прижаться к обочине и остановиться.
— И что этому козлу надо?! Мы, между прочим, опаздываем, — недовольно процедила Кристина, со злостью смотря, как открывается водительская дверь, и из нее выходит недовольный водитель шкафообразного вида. Я даже вздрогнула, когда от страха по спине скатилась холодная капля пота. — Я сейчас ему выдам!..
— Крис, помолчи! Это моя вина, ведь я не заметила его, и мы чуть не стали причиной аварии. Так что, не усугубляй, — строго проговорила я, открывая окошко по нетерпеливому требовательному стуку водителя.
— Дамочки, что ж вы за дорогой не следите? Губы красили снова? — рыкнул он, даже не дав мне открыть рта, чтобы извиниться. Я попыталась снова, но…. — Понакупят папки прав таким бестолочам, как вы, а страдают простые водители!
— Это ты-то простой?! — взвилась на соседнем сидении подруга, а я даже не успела глазом моргнуть, как она уже обходила мою машину, чтобы грудью кинуться на мою защиту. Вздохнула. Нет, конечно, никто меня не защищает, просто Крис рада всем и каждому продемонстрировать свой полный «третий» — вон, как выгодно выпирает из низкого декольте новой блузочки от «Армани». Ну, и шубку заодно. Новую. Папа подарил, и ничего, что весна на дворе.
Я нехотя следом выбралась из машины, краем глаза отмечая, что пассажирская дверь того черного «монстра» тоже открылась, выпуская из своего нутра высокого мужчину в кипенно-белом свитере и черных брюках. Пижон! — отметила я, невольно передернув плечами.
— Крис! Немедленно вернись в машину, а то мы действительно опоздаем, — я дернула подругу за руку, пока она не начала новый виток скандала. Просто утихомирить подругу потом, все равно, что приказывать ветру не дуть. Да еще и отцу может позвонить. Я повернулась к мужчине и чуть улыбнулась, — извините меня, я правда отвлеклась от дороги, и…
— Да чего ты извиняешься?! — снова встряла подруга, которая, как мне показалась, уже сидела на своем месте. — Звони отцу или жениху! Пусть с этим му…
— Кристина! — рявкнула я, окончательно выходя из себя, что сама бы испугалась, — немедленно вернись в машину!
Та лишь дернула плечами и скрылась в салоне автомобиля, громко хлопнув дверью на прощание.
— Еще раз извините, — я полезла в сумочку, чтобы достать кошелек, — если нужно, могу компенсировать…
— Браво! — раздалось со стороны несколько звучных хлопков и издевательский смех. — Оказывается, ничто людское вам не чуждо, и извиняться вы все-таки умеете. Может, хотите и передо мной за вчерашнее извиниться?
Я испуганно подняла глаза, встретившись взглядом с холодным взором карих глаз. Мой недавний знакомый незнакомец стоял в нескольких шагах от нас, пристально изучая меня. По спине снова прокатилась волна липкого страха, а лицо, напротив, опалило жаром стыда. Он был прав.
— Я… да…
— Что? Папе позвоните? — холодно «укусил» он мою гордость. — Пусть он извиняется за действия пьяной дочурки?
— Что…, — поперхнулась от негодования я, — что вы себе позволяете?! — я, сверкая от гнева глазами, сделала шаг к нему, сжимая кулаки. — Я…
— Толь, поехали, тут ты ничем не сможешь помочь, если уж родители…, — он не договорил, резко разворачиваясь и снова превращаясь в ледяную статую самого себя. — Ты прав, папа купил деточке игрушку, а вот вложить элементарные знания в милую блондинистую головку забыл. А может…
Он бросил в мою сторону взгляд, полный холодного презрения. Я стояла, задыхаясь от гнева и унижения, обида клокотала внутри, не находя выхода. Но ответить ничего не могла. Почему? Я ведь никогда не страдала косноязычием. Но внутри будто что-то сломалось, и я прежде никогда не чувствовала столько боли внутри. Только не заплакать! Не плакать, я сказала! Еще и блондинкой обозвал, дальтоник!
— Вы… это… поосторожнее, девушка, — вернул меня к реальности голос водителя, и мне показалось, что его глазах мелькнуло сочувствие? Он как-то странно посмотрел сначала на меня, а потом бросил задумчивый взгляд вслед своему пассажиру.
— Извините, еще раз, — голос прозвучал надтреснуто и глухо, но я тут же прогнала секундную слабость, а обиду загнала внутрь. Ничего, все образуется. Я постаралась улыбнуться мужчине, особенно радуясь тому, что он сменил гнев на милость, а сама едва сдерживала себя, чтобы не коситься на автомобиль. И чего я растерялась от его тона? Надо было просто холодно принести извинения и все! А, вообще, к черту его!.. лесом, полем, полем…
— Что тебе этот хмырь говорил с такой постной рожей? — спросила подруга, обеспокоенно смотря на мое бледное лицо. — Кстати, я запомнила его номер, так что вечером папе…
— Кристина! Давай не будем… пожалуйста, — взмолилась я, чувствуя себя, будто вываленной в грязи. — Он не сказал мне ничего, кроме правды. И все…
***
— Вы знакомы? — спросил Анатолий у своего соседа по автомобилю. Всю оставшуюся дорогу он то и дело посматривал на него, пытаясь понять, в чем дело. Но заметив холодное отчуждение на лице друга, спросить решился только сейчас.
— Нет! — чуть более резко ответил ему мужчина, что-то сосредоточенно разглядывая за окном.
— Тогда, что тебя так задело, Север? И почему ты набросился на девчонку? Вроде, она не виновата, так… и что произошло вчера? — вопросы продолжали сыпаться, заставляя мужчину все больше смурнеть и раздражаться.
И, правда, чего это он? Набросился на безвинную «овечку», которая вчера сыпала обвинениями едва ли не в домогательствах? — ядовито напомнил голос внутри. — И не ему ли пришлось добрых полчаса оправдываться перед полицейским, дежурившим у входа?
Видел ли он девушку? О чем с ней разговаривал? Зачем приставал? Пытался
