Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
рак медленный, если его лечить. Если же нет, тогда…
— Да лечу я его, старик, лечу серебром. Брайан свое дело знает.
Джефф не прожил и года. Я был рад, что мы повидались на острове Мэн — жаль, что это было в последний раз. Его смерти можно было избежать, и я был невероятно зол на этого Брайана с его серебром и чепухой. Особенно когда вдова Джеффа, которой я позвонил, чтобы выразить соболезнования и поговорить о нем, сообщила, что они продали ферму, чтобы оплатить его лечение.
— Он что, вообще не пробовал обычную медицину? — раздраженно спросил я.
— Еще как пробовал. Нам в итоге пришлось, только вот толку от нее, само собой, никакого не было, — сказала она.
— Потому что вы обратились слишком поздно!
Но она и слушать меня не хотела.
— Брайан предупреждал, что мы только теряем время с врачами и, как всегда, оказался прав. Знаешь, когда Джефф был уже при смерти и Брайан пришел к нему в больницу и увидел, что ему дают кислород, он сказал, что его травят.
Больше мне сказать было нечего. Называть Брайана шарлатаном не было никакого толку. Я звонил Джеффу несколько раз, пока он проходил свое «лечение», и мне стало ясно: он вложил в своего целителя столько веры и надежды, что уже просто не мог пойти на попятную. Подобно человеку, зависимому от азартных игр, ему только и оставалось, что продолжать вкладываться.
Джефф пожертвовал жизнью, отстаивая свои убеждения. Они не были основаны на каких-то серьезных доказательствах и не имели никакого отношения к морали или политике: это были просто его личные взгляды, составлявшие его неотъемлемую часть. И когда вскоре после смерти Джеффа со мной связались по поводу дела Фергюссона Белла, я понял, что то же самое было верно и в отношении мистера Белла, хотя в его случае пожертвовать жизнью ради убеждений отца пришлось беспомощному ребенку. Так что, пожалуй, я уже не так сильно сочувствовал супругам Белл, когда мне позвонил один из специалистов по обмену веществ, занимавшийся делом Фергюссона.
У супругов родился новый сын, и на этот раз им уже было никак не отвертеться от внимания НСЗ[13]. По мнению специалиста, второго ребенка следовало обязательно проверить на наличие проблемы, которая была у Фергюссона: должно быть, оба родителя были носителями рецессивного гена, и с вероятностью 75 % их второй ребенок мог либо унаследовать полноценную болезнь, либо стать носителем. Правду о новом брате Фергюссона можно было быстро установить с помощью простого анализа на непереносимость фруктозы.
Только вот для его проведения требовалось взять шприцем кровь, а отец наотрез отказался допускать подобное вторжение традиционной медицины и упорно боролся, чтобы этого не произошло. К счастью, существовал другой способ провести проверку с учетом требований отца: сравнительный анализ ДНК обоих младенцев. На тот момент это было сложнейшей задачей, но одна лаборатория великодушно предложила попробовать сделать анализ. Собственно, для этого мне и звонил специалист — спросить, не осталось ли у меня образца тканей покойного Фергюссона, который они могли бы использовать? С его помощью они могли бы выделить ген, отвечающий за непереносимость.
К счастью, у меня сохранился образец, и анализ показал, что второй сын — носитель. Это означало, что он мог передать этот ген своим детям, и если бы по воле судьбы такой же ген оказался и у их матери, им бы не посчастливилось родиться с непереносимостью фруктозы. Между тем самого ребенка эта проблема обошла стороной.
Такой вот хороший конец был у этой печальной истории, лишь слегка омраченный дальнейшими действиями отца в мире альтернативной медицины. Многие люди испытывают здоровое недоверие к традиционной медицине, но порой готовы его пересилить, если болеют и нуждаются в лечении.
Открытое и публичное презрение мистера Белла к обычной медицине после смерти сына никуда не делось. Мое сочувствие к нему окончательно сошло на нет, когда я узнал, что он, не получив никакой соответствующей квалификации, из мистера Белла превратился в доктора Белла и публично заявил — и, вероятно, продолжает по сей день, — что разработанные им методы способны вылечить рак и другие тяжелые болезни. Он призывал всех, кто разделяет его взгляды, отказаться от химио-, лучевой терапии и других общепризнанных форм лечения рака и вместо этого использовать его целительную диету. По крайней мере, у тех, кого он лечит, есть право выбора. У моего двоюродного брата Джеффа тоже был выбор, и он выбрал смерть. У покойного сына мистера Белла, разумеется, никакого выбора не было. В этом-то и состоит вся проблема дела Фергюссона Белла: на одной чаше весов было право супругов Белл отвергнуть традиционную медицину, а на другой — право Фергюссона на жизнь. С подобным выбором сталкиваются все родители, пусть и не в такой явной форме, когда принимают решение, делать ли своему ребенку прививки. Я полагаю, что те, кому предоставили полную и достоверную информацию, непременно должны прийти к выводу, что риск заражения, скажем, корью, как для их ребенка, так и для общества в целом, с огромным запасом перевешивает риск вакцинации. И тем не менее многие родители все равно решают не прививать детей.
Как же невероятно трудно отказаться от своих убеждений. Как же, должно быть, тяжело было мистеру Беллу, самопровозглашенному доктору, признать, что у его сына проблема, с которой традиционная медицина могла помочь, а его собственные методы — нет. Если бы он это признал, это не только пошатнуло бы его веру, но и потребовало бы полного ее пересмотра. А он не был готов столь кардинально менять свои взгляды. Лишившись этих убеждений, возможно, он задумался бы, кто он такой на самом деле. Мы находим, теряем и снова находим себя на протяжении всей нашей жизни: порой, когда наконец достигаем старости, память стирается, а вместе с ней и самоопределение. И что тогда остается?
После смерти Джеффа я вновь долго и упорно размышлял о деле Фергюссона Белла и, пожалуй, изменил свое мнение. Теперь я чуть ли не жалею, что попытка уголовного преследования обернулась для инспектора неудачей.
Глава 2
Смерть Фергюссона, которая вовсе не была неизбежной, наглядно показала, насколько сложен и подвержен ошибкам процесс зачатия и беременности, а также насколько сильно благополучие новорожденных зависит от качества оказываемого им ухода. Порой любовь не менее опасна, чем ярость: будучи полностью зависимыми от взрослых, маленькие дети становятся жертвами неопытности, заскоков, идиотизма или слабости даже самых старательных родителей. Я потерял счет подобным детским смертям, причина которых лежит
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
