молодой член бригады, коротко стриженный щекастый студент-заочник. На экране старого черно-белого телевизора «Радуга» мелькали какие– то силуэты. Напротив лежала кипа инструкций по технике безопасности. Висели карты, графики, и ящик стоял с надписью: «Не влезай – убьет!» На электрической батарее покоилось несколько рабочих рукавиц, блестящих от образовавшейся на них смоляной корки высохшей нефти.
Сергей прошел направо в такую же маленькую раздевалку, где помимо двух топчанов стояла сварная металлическая вешалка, тесно загруженная шмотками. А там, как говорится, в тесноте, да не в обиде, давай переодеваться…
Роба выдавалась не меньше чем на год. И никого не волновало, если ее зальет нефтью на следующий день после получения. Наша фирма не иностранная, где испачканную робу стирали и возвращали рабочим в фирменной сумочке. Россия проще. Поэтому даже смысла не было надевать новую одежду на работе, лучше родным подарить или продать. Так хоть какая-то польза. Все обмундирование быстро превращалось в хламиду, если жена не постирает: и самая обычная телогрейка, облагороженная синей тканью и эмблемой компании, ватные штаны с лямками и двойной ширинкой, которую пока расстегнешь…
Вырядившись, как басмачи, матерые волки Крайнего Севера ввалились в комнатушечку мастера. Все были в поношенных грязных куртках и штанах, кто в серых валенках, кто в утепленных сапогах, и все в побитых, поцарапанных касках с эмблемой нефтяной компании, надетых на старые принесенные из дома ушанки. Рядом с Сергеем стояло еще четверо: Алик, скуластый молодой парень с открытым взором; Ринат, среднего роста, круглолицый, с хитринкой в глазах; Халил, высокий, уверенный в себе человек, такой, что его уверенность передавалась другим; Алексей Николаевич, худощавый дедок, пенсионер, бывший буровик.
– Гена, бери охотничьи лыжи и марш проверять товарный трубопровод, – начал распределять задания Игорь. – Там упало давление. По этому поводу был телефонный звонок. Не дай бог порыв. Сразу зарплата к чертям полетит. А теперь к плану. Халил и Ринат, садитесь на ППУ*, и вперед, на куст, на отбивку уровней. Сергей, Алик и Алексей Николаевич – на вахтовку. Объехать скважины, снять показания, собрать пробы…
На участке Игоря порядка ста двадцати работающих скважин и примерно столько же неработающих. За каждую он в ответе головой, вот и объяснял ситуацию, вдохновляя на подвиги:
– Сегодня у нас шикарное стечение обстоятельств: две машины и пятеро работающих в день. Сами знаете, что обычно двое-трое. Надо использовать момент и сделать максимум. Вечером выйдут ночники и продолжат. Так что хвост пистолетом, впряглись и до вечера не расслабляться.
Алик, Алексей Николаевич и Сергей по скользким ступеням залезли в вахтовку и поехали.
Первый куст. Неспешно орудовали станки-качалки. Вокруг труб, возвышавшихся в полчеловеческого роста, сталактитами настыл лед. И немудрено, поскольку в них течет вода, закачиваемая в нефтяные пласты под огромным давлением.
Все трое, выпрыгнув из вахтовки на свежий снег, сразу направились к спутнику – небольшому железному домику, через который проходит вся добываемая на кусте нефть, где производится ее учет и контроль, где в начале освоения этих земель и нужду справляли, прячась от мороза.
На входной двери спутника пугал трафарет: «Проветрить 20 минут». Но если все делать, как написано, то до вечера не управишься. Таких спутников на участке более тридцати.
– Здесь вентиляторы надо ставить, – каждый раз ругался по поводу этой надписи Николаевич. – Что же, отсюда перчатками газ выгонять? Мать их всех, не дай бог, искра промелькнет – ведь заживо сгорим в этой печи…
Сергей вслед за Аликом зашел в спутник и сразу ощутил под ногами исходящие от железного пола знакомые тяжелые вибрации, такие же, пожалуй, ощущали лилипуты, разгуливая по груди великана. Выталкиваемая из-под земли смесь газа, нефти и воды под напором насосов пульсировала в ритме сердечных сокращений. Он оглядел оборудование, в приказном порядке самими же покрашенное, и, вспомнив, как махал кистью, высказался:
– Ведь на всем экономят. Нет, чтобы специальную бригаду нанять. Так нас же заставили красить. Платить не надо. Халява. Везде халяву любят…
– Нечего стоять трепаться. Идите пробы отбирайте. Я тут и один управлюсь, – сказал Алик, записывая карандашом на испещренный лист бумаги показания приборов.
Сергей и Николаевич пошли к станкам, неся в руках нехитрое оборудование. Сергей взял самую обычную старую пластиковую бутылку из-под пива с рваным отверстием в боку. Этим отверстием он насадил бутылку на открытый обрезок трубы, приваренный к магистрали, и повернул краник. Зашипело, засифонило. В бутылку понемногу потекла коричневая жижа. Сильно запахло газом.
– Интересно, кто придумал такие примитивные приспособления? – высказался Сергей, немного отстраняясь, чтобы не забрызгаться. – Ведь такая известная компания могла бы и солидно все обставить. Такие бабки зарабатывают! А все потому, что еврей сибирскую нефть качает…
– Да кому это надо, кроме нас? Наверняка люди сами доперли. Потому что деваться некуда. В пригоршню же не будешь пробы собирать. А работу выполнять надо, – заворчал Николаевич. – Это только недоразвитые негры могут работать таким образом. Все отдано на откуп баранам, а не мыслящим людям…
Сергей собранные пробы переливал в типичную стеклотару, где раньше держали алкоголь. Заполненные нефтью бутылки ставил в пластмассовый товарный ящик, рассчитанный на двадцать поллитровок…
Вот так и прошли по всем скважинам.
– Это ты вчера за бутылками ездил? – спросил Сергей.
– Да. В лаборатории девчонки только успели их помыть и посушить. Сорок штук оттуда привез, – ответил Николаевич.
Внимание привлек один из насосов.
– Вот тебе и сальник, – сказал Николаевич, показывая на место, где под действием качалки скользил туда– сюда шток глубинного насоса. – Набивка уже вылазит. Слабое место…
– Надо менять, – согласился Сергей. – А то как выдавит его, так опять будем в минус сорок в фонтане купаться. Помнишь, как задвижку давлением сорвало? Она же, как ракета, улетела, хорошо хоть никого не задела. Потом нефть сверху душем опустилась, а я только новую телогрейку получил…
Он говорил, ругался, но не стоял на месте, переходил от скважины к скважине, брал отрезки труб, надевал их на небольшие штыри переключателей и двигал туда-сюда. Отрезки труб служили рычагами. Они лежали возле каждой качалки, будто нельзя было сразу сделать все по уму…
Первый куст отработан. Все трое пошли к вахтовке, забрались в нее и поехали дальше…
Такая работа. Приезжаешь на место, выпрыгиваешь из салона с высоты примерно в полметра, делаешь, что требуется, забираешься в машину – и дальше. Остановок за день достаточно, работа до того однообразная, что иной раз нагоняет тоску. Спустя годы кажется, что все гайки и задвижки можно крутить с закрытыми глазами, в любом состоянии опьянения…
Николаевич на ходу стоял в салоне вахтовки и придерживал за ручку входную дверь, боясь, что
