class="empty-line"/>
Властен он и неприкаян,
Он виденье и заскок…
Я сама всерьёз считаю,
Что зовут меня Леток.
Сквозь огонь
Огонь
(из поэмы «Арто-транс», посвященной Джиму Моррисону27)
Наверно, сон, а может, наважденье:
Присяжные глазеют на тебя,
И, объявляя строгое решенье,
Вердикт читает медленно судья,
Что подсудимый полностью виновен.
И голос крепнет к знаковой графе:
– Приговорить впредь к музыке и слову,
Что означает – аутодафе28.
А наяву – ещё, пожалуй, с детства
Ты постоянно убеждался в том,
Что никуда от пламени не деться -
Пел, танцевал, любил, играл с огнём.
А кто-то жёг на сцене инструменты -
В азарте ты себя сжигал дотла.
Ты ставил five to one29 на те моменты -
Судьба немедля ставку приняла.
И день, и год за пять в безумном рейсе
На огненном шоссе – о том и речь.
Ты яростно дышал горючей смесью,
Чтоб лавой слов всех зрителей поджечь.
А сцена – аванпост30 небесной кары:
Жара, галдёж, прожекторы слепят,
И душат песни – языки пожара,
Сжирающего изнутри тебя.
Зола во взгляде и ожоги мозга -
Захлопнулась без шанса западня,
И расплавлялась жизнь покорным воском
В неистовом камлании31 огня.
Когда ты, оборвав на полуноте,
Покинул навсегда притихший зал,
– Угашенный, – внизу промолвил кто-то,
– Сгоревший, – кто-то сверху отвечал.
Нектар
Нектаром было – металлом стало…
Душе даров тех казалось мало -
Медвяных капель душа алкала
И шла за ними над бездной в скалы.
Искала тщетно в ущельях, гротах,
Потом спускалась к больным болотам,
Но и в тумане, сосущем силы,
Потери сладкой не находила.
В пустыне после душа влачилась,
Ждала, что явит ей небо милость,
Но сознавала, смирив гордыню -
Не хватит манны на всех в пустыне.
В бреду ей мнилось, что те истоки
В краях забытых, лесах далёких.
И путь обратный лежал пред нею -
Усталой, жалкой – судьбы длиннее.
Но поплелась, в пыль сбивая даты,
В места, покинутые когда-то.
И добрела, и явилось чудо -
Родник из света, из ниоткуда.
В пустынных дебрях, в глуши полночной
Из знойных бликов звенел источник.
И, очарованная светозарно32,
Душа прильнула к струе янтарной:
Прощалась с жаждой навек, без срока -
Да захлебнулась стальным потоком!
Глотая, билась в смертельном танце -
Вкусившим магмы – не оторваться!
Но в такт агонии злой прозревала:
Нектаром было – металлом стало.
Травка
А нам всё равно…
Л. Дербенёв.
Греется в лучах чужая слава,
Все слепые шествуют в канаву,
Невзначай находится управа
После долгих поисков в стогу.
Во дворе нам травки иль отравы,
Мне налево – ты навеки правый.
Кто казнён – у палача в долгу.
Псов прогнать с крыльца и гнать пургу
Про крыльцо златое и барана
У ворот, про немца из тумана,
Соль на ранах – всё идёт по плану -
Про яйцо со сломанной иглой,
Что в стогу потеряна охраной.
Зайцы травку косят на поляне
И кричат "осанна!" иль "долой!" -
Небо кроет матом всех и мглой.
В контр страйке всем достались роли,
И раскручен бренд о божьей воле.
Кто-то о чужом спасенье молит,
А могила прячется в снегу.
И соломка не спасает боле.
Сатана сбирает души в поле,
Я свою роняю на бегу…
Всё – о травке больше ни гугу.
Чёрная месса
(из поэмы «Средневековье»)
В стылых чертогах за струпьями дыма
Древней легендою я одержима.
Ночь истерзала изгнанницу леса,
Стала удавкой мне чёрная месса33.
От непокорных яростных предков
Проклятых звуков чёрная метка.
Шлёт мне прапамять34 явные знаки -
Свет мой, меня ты губишь во мраке!
Жуткий орнамент волчьего воя
Символ исхода встречи с тобою.
Тропы все в узел сплелись у ворот -
Нет пути оборотню наоборот!
Мне бы проснуться смелой волчицей,
От неизбежного в дебри укрыться,
В хищном порыве чувствовать зряче
Пролитой крови запах горячий.
Вы угадали не зря инородца -
Мне, что привидится, то и зачтётся.
Но отраженьем страшной потери
Загнанный взгляд пленённого зверя.
Тайной наследнице воли исконной
Жить по придуманным мёртвым законам
И презирать свой людской жалкий род -
Жребий для оборотня наоборот.
Вечно чужая, близкой не стану,
Я обходила ваши капканы,
Но обманулась в собственных силах -
Светлый твой облик – рана навылет!
Я приняла роковую опеку -
Мне ль, полузверю, любить человека?!
Кровью по снегу и воском по блюдцу
Мне предначертано – в лес не вернуться!
Значит, творить мне за дымной завесой
Жизни бессмысленной чёрную мессу,
Кануть в неё, словно в чрево болот -
Выпало оборотню наоборот.
Фенька для друга
А звёзды в июле обычно под кайфом немного,
И сумрачным островом сквер меж потоков железных -
Смешное укрытье от чёрта, людей и от бога,
А споры о жизни давно среди нас неуместны.
Картонная карма вина по проверенной схеме,
Гитара сама безошибочно выберет тему,
А споры о смерти – всего продолжение песни.
Мы все приторчались от роли массовки условной
Нелепых героев, из собственных судеб изгоев.
Онегин, Печорин, Макмёрфи35 – понты в родословной!
Достали признанья: я Гамлет! я Гонзо36! я Гойя37!
А путь от неволи до воли исхожен до боли,
Стремится к нулю содержанье крови в алкоголе,
Порой я считаю всерьёз, что нас в мире лишь двое.
А звёзды в июле стремятся зажечь в суициде,
Сияньем удобрить тоску приземлённой планеты -
О вакуум вдрызг разбиваясь – такая планида38 -
Исполнят желанье чужое – такая примета.
Их след на сетчатке – безумный узор перфокарты39 -
Наглядным маршрутом вплетён в завещание Сартра40 -
Блеснуть и погаснуть, сорвавшись с экватора лета.
Такси "Сухопутный Харон" аккуратно и даром
Доставит меня безошибочно к Джиму41 поближе,
Тебя к Бобу Марли42 – они, вероятно и рядом
Друг с другом – уж точно не в Кингстоне и не в Париже43!
А лучшие феньки врезаются бритвой под кожу
На долгую память – их время испортить не может,
Сегодняшней ночью тариф на бессмертие снижен.
Спасёт
