— А сейчас вам это не помешает? — уточнил обладатель цивильных орденов.
— Нет. Скорее, даже поможет в том случае, если соглашусь.
— Довольно, — шагнул ко мне военный со шрамами на лице. Весь чопорный лоск слетел с него, и теперь я видел такие же волчьи глаза, как мои. Видимо, кроме прожжённого политика среди этих индюков есть ещё клыкастые господа. — Мы хотим услышать, что ты нам предложишь.
Он ловко повернул разговор так, что теперь я оказался в роли едва ли не просителя. Диктовать свои условия стало куда сложнее.
— Для начала ответ на главный вопрос. Вам нужен живой Максимилиан в любом виде или именно как символ?
— Объяснитесь, — потребовал военный.
— Я могу выкрасть Максимилиана, выдав его за другого человека. Фальшивого экс-кесаря расстреляют, а ваш родственник вернётся в Аурелию. Но вы должны понимать, что прежним принцем из династии Августов он уже не будет никогда.
— Нет, — покачал головой с явным сожалением пожилой политик с цивильными орденами, — как бы ни хотелось использовать этот вариант, ведь он проще и почти гарантирует возвращение Максимилиана домой, но нам нужен, как вы выразились, символ.
— Это будет стоить дороже, — заявил я, — и никаких гарантий, само собой, я дать не смогу.
— Ваша цена, — клацнул клыками военный.
Не думая, я назначил цену, прибавив сразу три ноля к той, что мне озвучили. И чопорные господа согласились. Я видел это в глазах военного и политика, игравших ведущие партии в этой маленькой капелле. Они не стали спорить и пытаться понизить цену, они сразу согласились.
— Пришлите своего человека, — сказал я, кладя докуренную лишь до середины сигару в пепельницу, — мы обсудим детали по передаче «Солдатам без границ» острова. Финансовой стороной дела займётся мой агент. Честь имею.
Я не хотел задерживаться в гостях у этих господ дольше необходимого.
Первыми я к себе вызвал Толстого и Тонкого. Я понимал, что оба могут мне понадобиться, и взял их с собой вместе с Миллером и Оцелотти. Конечно, Соварон — в чьём доме мы временно поселились — тут же начал жаловаться на коротышку-гоблина и толстяка-северянина, которые, по мнению авианина, не имели ни малейшего представления о том, как вести себя в приличном месте. С ним сложно было не согласиться — Толстый и Тонкий были варварами до мозга костей. И если гоблин лишь изображал дикость, скрывая под коверканьем языка и развязными манерами недюжинный интеллект, то Толстый как раз был самым настоящим дикарём из земель за Завесой, отделяющей Северную лигу от прочего мира. Как Толстый оказался по эту сторону Завесы, угадать было несложно, но о подробностях бывшего лигиста, конечно, никто не расспрашивал.
Тонкий забрался на стул с ногами и уселся на корточки, царапая дерево длинными когтями. Привычка гоблинов не носить обувь из-за когтей меня всегда раздражала. Соварон обязательно выставит счёт за испорченную этой парочкой мебель. Я уверился в этом, когда услышал, как протестующе заскрипел стул под тушей Толстого.
— Прекратите портить Соварону мебель, — осадил их я. — Если он выставит мне счёт, вычту из вашей премии. Ясно?
— Куда уж яснее, командир, — расплылся в улыбке Тонкий, — когда денег лишают, всё всегда предельно ясно.
— Ага, — поддакнул Толстый. — А без денег ничего не ясно становится.
— Вот чтобы совсем без денег не остаться, — начал я инструктировать их, и оба тут же подобрались, сбросив большую часть показного шутовства, — вы отправитесь за океан. На юг Аришского материка, а если совсем уж точно — в Рагну.
— Далеко шлёшь нас, командир, — сверкнул золотой фиксой Тонкий.
— Я туда сам скоро отправлюсь, так что не переживайте, без присмотра не останетесь. А теперь внимательно слушайте, что от вас требуется…
Следующим в гостевой кабинет Соварона, где я работал, когда бывал в Рейсе, вошёл сам хозяин дома в сопровождении Миллера с Оцелотти. Толстый и Тонкий ещё не успели убраться, и они встретились на пороге. Гоблин тут же принялся расшаркиваться перед Совароном, будто тот был премьер-министром или наследным принцем, при этом когти Тонкого оставляли длинные следы на ковре. Лица авиан читать тяжело — слишком уж чуждо они выглядят, — однако я отлично понимал, что Соварон сейчас прибавляет к счёту, который выставит мне, испорченный ковёр.
— Бойцы, — поднялся из-за стола я, — как это понимать? Вы кто? Мои солдаты или уличные клоуны?
Гоблин с северянином тут же вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь. Толстый, не скрываясь, на манер лигистов грохнул правым кулаком по груди напротив сердца. Тонкий же приложил два пальца ко лбу над верхней бровью — так отдают честь в сапёрных частях розалийской армии.
— Шуты гороховые, — припечатал их Соварон, когда гоблин с северянином покинули кабинет, — и зачем они тебе? Думаешь, на них всерьёз можно положиться?
— Знаю, — коротко ответил я, закрывая тему. — Адам, смотрю, ты оделся уже для визита в Рагну.
Оцелотти не изменял своей привычке ходить в клетчатых или полосатых рубашках на аришский манер, жилетах и плащах-пыльниках. В Афре это смотрелось органично, на улицах Рейса скорее смешно, потому я и не стал брать Оцелотти на встречу с чопорными господами.
— Без меня в этот раз точно не обойдётся, — ответил исталиец.
— Верно, — кивнул я, — тебе и твоим «диким котам», скорее всего, найдётся работа в Рагне. Но пока надо обсудить дела здесь, и уже после этого отправляться за океан. Соварон, переведёшь все финансовые потоки на Миллера. Бен, — кивнул я самому Миллеру, — на тебе вся логистика перебазирования «Солдат без границ» на остров в Архипелаге.
— Значит, в Рагну я с тобой не еду, — резюмировал тот.
— Верно, — кивнул я. — Но кому ещё я могу поручить такую операцию? Кто подготовит дом для нашей частной армии и воплотит мечту, о которой мы столько говорили в руинах Мельруна и траншеях под Сабировом?
«Солдаты без границ» были нашей с Миллером мечтой в те кошмарные годы. Мы оба понимали, что война не отпустит нас, она поселилась в наших душах и сердцах, въелась в самые кости. Мы — люди войны, и в мирное время нам места не найдётся. А значит, надо продолжать служить кровавому божеству, став не просто бандой наёмников в Афре или на Востоке, где всегда идут конфликты и льётся кровь. Мы мечтали о настоящей частной армии, которая объединит всех солдат, не нашедших себя в мирной жизни. Все они откажутся от своей страны и будут служить только этой армии, не признающей границ. Они забудут свою родину и станут новой нацией — нацией наёмников, готовых лить кровь исключительно за подходящее вознаграждение. И остров в Архипелаге будет серьёзным шагом в достижении этой цели. Наша общая мечта стала ближе на один большой шаг.
— В первую очередь перебрасывай и устраивай людей, вооружение и технику, — начал я инструктировать Миллера, но он прервал меня, подняв протез руки.
— Если я занимаюсь логистикой, то оставь детали мне. Я сам разберусь, кого и как перебрасывать в первую очередь. И что тратить сначала надо гномьи кредиты, а золото оставлять на чёрный день, знаю не хуже твоего, командир.
