стоимость — семь единиц Веры; вы можете поднять уровень клинка до четвертого уровня, стоимость — пять единиц Веры.
Поднять рыбий скелет дешевле, но я все же профильный стрелок. Трачу все семь на лук. Веру списали. И? Пытаюсь достать лук из инвентаря, но в храме обнажать оружие запрещено. Ладно. Дело сделано. Жалеть поздно, сдавать назад бессмысленно.
Выхожу из храма достаю лук… ого, он теперь уже не лук: «арбалет многозарядный модернизированный; доп. функции; восполнение боеприпаса, возможность предустановленных боевых заклятий, совместим с системами наведения, прицеливания, сопровождения цели, утяжеленная стрела (болт), повышенная скорострельность» — ну, если опустить всю лирику, ничего принципиально нового мое оружие дальнего боя не получило. А только лишь стало чуть совершеннее. И тем не менее, я рад. Скорость, дальность, точность и убойность повысились, а чего мне еще желать…
Глава 5
Вернулся в свой пенальчик с чувством выполненного долга. Как поднакопятся очки веры, клинок тоже подтяну до четвертого уровня. Других вариантов храм тысячи богов все равно пока не предлагает.
В полночь меня вернуло в обычный мир… на Землю… мир с неоригинальным названием. Несколько секунд тупил, что я делаю в незнакомом, темном, пыльном помещении.
— Кротовский, ты чего подвис? — Гамлет верно истолковал мой недоумевающий вид, — Мы в подвале ратуши Кустового.
— А. Точно.
Поднимаюсь наверх. Тут еще никто не спит. Казаки угощают табачком местную охрану, знакомятся, налаживают, так сказать, горизонтальные связи. Настасья Кобылкина с начальником местной охраны делает устный сравнительный анализ американских и немецких систем зажигания двухтактных двигателей. Начальник при этом слушает довольно рассеянно, он влюбленно смотрит на Настины сиськи.
— А мне кажется, обе хороши, — говорит он невпопад.
Усмехаюсь и прохожу мимо них в жилое крыло, где мне отвели аппартаменты. Так-то согласен с местным службистом. Обе хороши, а еще совершенно одинаковые. Запираюсь в спальне, выпускаю Ныра с Гамлетом и заваливаюсь спать. Денек завтра предстоит непростой.
Ровно в восемь утра следующего дня я уже сижу в кабинете правителя. Сижу и жду. Вроде бы как рабочий день начался. По идее в моей приемной должны толпиться люди, желая порешать со мной насущные злободневные вопросы. Но в приемной никто не толпится. Вообще никого нет. Даже секретарши.
В восемь пятнадцать выхожу из кабинета и направляюсь по коридору. Заглядываю в один кабинет… в другой… в кабинетах сидят какие-то люди, видимо, работники местной администрации. Когда заглядываю, смотрят на меня пугливо и настороженно. Но пока не представляю, о чем мне говорить с рядовыми работниками. Желательно найти какого-то зама, способного ввести в курс дела. В коридоре сталкиваюсь с начальником охраны, единственным пока знакомым человеком.
— Доброе утро, Сергей Николаевич, как спалось на новом месте?
— Доброе… хорошо спалось… а подскажите, есть у правителя секретарь?
— Так каждый правитель приходит со своим секретарем.
— Ага. И уходит, соответственно, тоже вместе с секретарем?
— Так точно.
— Ну а заместители какие-то имеются у правителя?
— Так они тоже… того… как приходит новый правитель, ставит своих замов.
— Надо же, какое осложнение… ну а есть кто-то из начальства, кто остается на месте?
— М-м. Я служу при ратуше двенадцатый год. Начинал обычным охранником, — сообщает начальник охраны.
— Это похвально… вы сможете ввести меня в курс дела? Рассказать, кто чем занимается? Как тут в целом обстоят дела?
— Жалованье задерживают… — немного подумав, сообщил начальник, —…не обессудьте, Сергей Николаевич. Я не в свои дела лезть не привык.
— Понимаю. Ладно. Вернусь пока в кабинет.
В конце концов, какой бы номинальной не являлась должность правителя, какой-то круг вопросов все равно входит в его обязанности. Город Кустовой не так уж и мал. Население несколько десятков тысяч. Здесь несколько заводов и фабрик. Не может быть, чтоб правитель вообще ни за что не отвечал. Нужно просто подождать. Какой-нибудь заинтересант все равно нарисуется.
И заинтересант нарисовался. За неимением секретаря начальник охраны лично постучался в кабинетную дверь и заглянул:
— Сергей Николаич, к вам посетитель. Впускать?
— Впускайте.
В кабинет вошел человек располагающей внешности. Вот бывают такие люди, внешность у них располагающая. Таким людям сразу хочется довериться. И именно поэтому к таким людям привык относиться с настороженностью.
— Здравствуйте, граф, — поприветствовал располагающий человек с теплой улыбкой, — Меня зовут Джимми Фокс.
— Здравствуйте, присаживайтесь… признаться, не ожидал встретить англичанина, так хорошо говорящего по-русски… и лицо у вас, не в обиду будет сказано, какое-то родное Рязанское.
Фокс улыбнулся еще шире, еще теплее.
— Рожа у меня, граф, скорее Костромская, чем Рязанская. А Джимми Фокс — мой давний псевдоним.
— Все интереснее и интереснее. Джимми Фокс с Костромским лицом. Сразу навевает что-то флибустьерское…
Я думал, Фокс начнет меня заверять, что к пиратскому ремеслу не имеет ни малейшего отношения, но тот опять удивил.
— Кто прошлое помянет, тому глаз вон… я давно перешел в разряд благонамеренных граждан, — он протянул мне визитку, — Являюсь единственным владельцем местного банка «Фокс и партнеры».
— Полагаю, мне не стоит спрашивать, куда делись партнеры.
— Не стоит, — с мягкой улыбкой подтвердил Джимми, — Приятно иметь дело с понимающим человеком.
На самом деле я пока далек хоть от какого-то понимания. Пожимаю плечами неопределенно. Жду, что скажет мягкостелющий Джимми дальше. И Джимми не заставляет себя ждать:
— Я так понимаю, граф, сейчас вы испытываете информационный голод. Приехали в Кустовой на пару часов, а застряли года на четыре…
— Скрывать не стану. Есть такой голод, но причину вашего посещения готов угадать. Городская казна задолжала вам выплаты по кредиту?
— Не совсем так, — возражает Фокс, — Вернее совсем не так.
— Буду рад, если просветите.
— Городская казна действительно задолжала огромную сумму, только увы… не моему банку. Восемь хитрованов не пожелали впустить меня в свой узкий круг. Все делишки обстряпывались через английский банк.
— Английский банк?
— Угу. Мне остается подбирать крошки с большого стола. Кредитую всякую мелочевку… лавочники… фермеры… служащие…
— Понимаю. Малое кредитование… и что же вы хотите предложить мне Джимми? Перекрыться кредитом в вашем банке, чтоб расплатиться с англичанами?
— И опять не угадали, — весело возражает Джимми, — К сожалению ваши предшественники раздербанили все, что было можно, а затем слили англичанам даже то, что нельзя. Увы, город Кустовой, в сущности сирота. Владетели гребут под свои наделы, а Кустовой как бы с самого начала был общий.
— А общий — это все равно, что ничей, — догадываюсь.
— Именно так граф. Общий, значит ничей. На сегодняшний день последнее, что осталось в собственности у города — это сама городская ратуша. Да и то только потому, что англичанам она не нужна.
— Печально.
— Еще как печально. Теперь понимаете, почему вам с такой радостью спихнули на руки город?
— Теперь понимаю… хотя и не все. Зачем они поставили меня? Они ведь должны понимать, что я не стану закрывать разворованные кредиты из своего кармана.
— А это неважно, граф. Им нужен был козел отпущения, а тут подвернулись вы, — поясняет Фокс, — Даже если прямо сейчас вы уедете из города и никогда в нем больше не покажетесь…
— На меня повесят всех собак заочно. Это я понял. Ловко. Очень ловко. А что предлагаете вы, Джимми?
— Я наводил о вас справки, граф, — признается Джимми, — Везде, где вы появляетесь, вы наводите свой порядок… а за вашей спиной всегда стоит русский царь. Так что, я птица не того полета, чтобы вам что-то предлагать. Но я могу сказать, что будет, если вы уедете из города.
— И что же будет?
— Все поступления в городскую казну пойдут на покрытие долгов. Городские службы и без того катастрофически недофинансированы, а тут уж совсем все встанет.
— Городские службы? Что входит в понятие городские службы?
— Дворники перестанут мести улицы и вывозить мусор. Ассенизаторы перестанут вычищать выгребные ямы. Городовые перестанут ловить воришек и грабителей. Врачи городской больницы и так принимают пациентов на голом энтузиазме, но даже им нужно как-то кормить семьи. Роженицам сейчас уже приходится ждать в очереди по целой неделе. Одна городская школа закрыта, закроется и вторая. Я молчу про пожарную службу, а в городе несколько деревянных
