Когда полыхающий яростью молодой муж ввалился в спальню, распространяя вокруг себя пары горячительного, а также жаркие ароматы желания и раздражения, молодая жена сидела у зеркала и невозмутимо расчесывала гладкие, снежно золотые пряди.
Вот только одним Богам известно, каких усилий стоила девушке эта кажущаяся, ледяная невозмутимость... Заслышав сначала скрип петель, а после - тугой хлопок двери, Белла почувствовала, как холодеют пальцы ног, а спину покрывает паутина противной, больной испарины.
- Ну и что всё это значит? - шарахнул голосом лорд - Что за танцульки, Белла? Опозорить меня решила?
Беллиора повернулась и поднялась мееедленно, очень медленно. Положив щетку для волос на столик, обогнула его и прижалась к стене.
- А то и значит, геррн Патрелл, - голос дрогнул и заледенел - Вы мне противны! Я скорее соглашусь делить постель с жабой, чем с вами! Подите прочь!
- С жабой, значит? - дохнул бастард жаром в лицо жены, прижав ту к стене ещё плотнее и нависая сверху - Может, лучше со стражником? Вынужден разочаровать, дорогая. Здесь нет ни жаб, ни стражников. Так что...
Беллиора раскрыла было рот, чтобы ответить. Очередная дерзость уже танцевала на языке, торопясь спрыгнуть с него. Но внезапно, онемев от страха и недоумения, девушка тяжело сглотнула.
Спальня была освещена скудно, а ночь оказалась слишком темной. Однако же не настолько было темно, чтоб не понять, что сейчас, вот сейчас, прямо в глаза леди Патрелл вглядываются два совсем черных, рассеченных тонкими голубыми полосками нечеловеческих глаза.
- Хватит, Беллиора. Мне надоела и ты, дорогая моя, и твои выверты.
Послышался треск шелка ночной сорочки и тут же обнажившиеся груди сдавили горячие жесткие мужские пальцы...
Беззащитна. Совсем! Как и любая собственность, принадлежащая только своему владельцу. Только отчего же это так вдруг желанно? Отчего?
Глава 5Видение странных глаз, так поразившее воображение леди Патрелл, как быстро явилось, также быстро и исчезло. Вероятнее всего, виной был неяркий свет ночи, страх и потрясения последних дней.
Глаза людей иногда меняют цвет, девушке об этом было прекрасно известно. У Нанни, к примеру, тоже бывает так. Днём ее глаза голубые, как и у сестры. Ночью они кажутся серыми, с примесью странной зелени, напоминающей ржавчину на старых, медных ключах или посуде. Когда пасмурно или идет дождь, цвет глаз младшей Анкрейм серо зеленый, как туман на Ведьминых Болотах.
Этим всё и объяснила себе Беллиора, повернув голову набок, стараясь уклониться от настойчивых рук мужа и его губ, касающихся шеи и грудей.
Изо всех сил пытаясь бороться с дрожью во всем теле и неприятной для девушки горячечностью между ног, пыталась собрать разбегающиеся мысли воедино. Выстроить их ровными рядами и расставить по полочкам.
Однако же тело не слушало разум, поведя себя теперь так, как и когда только что прибывшая в поместье Патрелл баронесса села за обильно накрытый стол в небольшой, светлой комнате. "Дай! Дай мне это! Дай!" - вопила плоть, заставляя прилично воспитанную аристократку рвать руками хлеб и мясо, заталкивая в рот громадные, неряшливые куски. А потом ещё сытно чавкать, шумно запивая еду огромными глотками ягодного вина.
Да, это стыдно и неправдоподобно! И быть такого не могло, и не должно было быть. Но однако, так было тогда. И так было сейчас, когда нежеланные руки ласкали тело, дрожащее от желания, ненависти и страха.
- Пойдем в постель, - рвано выдохнул лорд, рывком поднимая Беллу на руки, окончательно освобождая от остатков ночной сорочки - Иди ко мне, не бойся. Постараюсь не обидеть...
Он не хотел торопиться. Не надо пугать девчонку! И постараться перестать ненавидеть её хотя бы на это время, пока она лежит перед ним голенькая, розовая, беззащитная. Прикрывающаяся руками, жмурящая глаза, алеющая стыдом и желанием. Хрупкая, позолоченная, чуть присыпанная сияющей пыльцой и мелкими блестками ночного света.
- Не закрывай грудки, - хрипло велел бастард, быстро развязывая брюки - Убери руки. Убери, кому сказано!
Ругаясь, разделся кое как. Со злостью отшвырнув одежду прочь, лег рядом с женой, тут же обхватив одной рукой обе ее кисти.
- Не противься, - прошептал Дьорн в маленькое ушко, яростно лаская горячей рукой тугой, гладкий холмик и сухие губки - Я всё равно это сделаю, Белла. Разведи ноги. Будешь сжиматься - будет очень больно... Не дергайся.
Крепко прижав руки жены к постели, припал губами к соску. Тот оказался тугим и сладким, как фруктовый мармелад или повидло. На язык брызнул теплый сок и потек в горло, обжигая его и отдаваясь уже совсем невыносимой болью в паху. Пошевелившись, лорд прижался окаменевшей плотью к нежному, шелковому, прохладному бедру жены и громко застонал, не ожидав, насколько острым окажется это ощущение.
- Сладкая, - выдохнул он, переходя ко второй груди - Сладкая... Между ножек также сладко? Раздвинь их шире, чего ты опять сжалась? Глаза открой, посмотри на меня.
Скользнув вверх, придавил своей грудью тело Беллиоры и опять застонал, когда напрягшиеся сосочки девушки коснулись его смуглой, раскаленной кожи.
- Ты же сама меня хочешь, - прошептал Дьорн, накрывая губы жены своими.
Её рот не отозвался на поцелуй, оказавшись сухим и плотно сжатым. Баронесса дышала тяжело, прерывисто, иногда коротко и тихо всхлипывая. Глаза ее теперь были широко раскрыты, неподвижной россыпью пайеток в них стояли слезы. Девушка вздрагивала и собиралась в комочек на каждое, даже самое безобидное прикосновение мужа.
- Не хочу! - пискнула она, уже слабее, но всё ещё сопротивляясь - Гадость! Я не могу этого хотеть... Ой!
Рука бастарда сжала сливочную, девичью плоть, указательный палец устремился внутрь, раздвигая складки.
- Пора, Белла. - сказал Дьорн - Сил у меня никаких уже. Отдайся по доброй воле, нет ни малейшего желания тебя насиловать! Раздвинь ноги и лежи спокойно. Больно будет, сколько нужно, потерпи.
Отпустив её руки, он сильно сжал худенькие, чуть округлые бедра девушки и развел их. Дуры служанки выбрили девочку начисто, до принятой, приличной гладкости, а жаль! В памяти застряло видение барахтающейся в сене баронессы, конюшня в Анкрейм и раздвинутые ножки, пухленькие складочки между которыми были пушистенькими и золотистыми.
- Лежи спокойно! - прикрикнул Дьорн, так как память вернула не только это, но еще и сопляка стражника, недорезанного и напуганного насмерть - Смотри на меня!
Беллиора подчинилась. Но подчинилась будто назло, сейчас во взгляде не было покорности! Она смотрела прямо, не отрываясь в совершенно обыкновенные, синие глаза бастарда.
Только мельком скользнув вниз, тут же отвернулась, собираясь лицезреть потолок.
- А ты погляди, - заявил Дьорн, одной рукой сжав бунтующую плоть - Побольше будет, чем у той рыжей свиньи? Вот, сейчас и получишь сполна, геррна Патрелл!
