Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
– А… – собираюсь сказать что-то умное, но теряюсь.
– Не понимаете? – догадывается, наконец, мужчина, поправляя щегольской жилет с цепочкой золотых часов в кармане. – Простите, я сейчас вам объясню.
Поворачивается к шкафу, достаёт небольшую папку и протягивает мне.
– Прочтите, и вы поймёте моё удивление.
Папку я беру с некоторой опаской. Что сказать, после Шмота я уже готова ждать от этой папки всё, что угодно.
И ведь не ошиблась… Первой строкой была написана сумма, от которой дыхание перехватило, и кабинет стремительно закружился.
Две тысячи золотых монет и два десятка серебрушек?! Так это ж целое состояние!
Папку я медленно возвращаю на стол, и пальчиком отодвигаю дальше. Потом прикладываю руку к сердцу, которое вдруг решило устроить дикие танцы и прошу сдавленно, едва выталкивая слова:
– Можно… воды?
Управляющий поспешно кивает и отчего-то трясущимися руками наливает из высоко кувшина воду. Я в свою очередь хватаю стакан и осушаю сразу до дна, будто пару часов провела под палящим солнцем. С грохотом ставлю на стол и прикрываю глаза. Кажется, так легче собрать разбегающиеся в разные стороны мысли.
– Я не ошиблась? – спрашиваю, спустя несколько минут гнетущей тишины. – Две тысячи золотом?
– И два десятка серебряных монет, – словно издеваясь, добавляет управляющий. – Всё верно.
– А… – хотела спросить, кем же моя тётушка трудилась при жизни, да только остановилась вовремя. Не очень-то прилично задавать такие вопросы, да и не важно это сейчас.
– Понятно, – силюсь улыбнуться, всё так же глаз не открывая, но не выходит.
– Так я почему удивился, – счёл нужным пояснить свою странную реакцию мужчина, хотя мне, честно признаться, оправдания его вовсе не нужны. Мне бы переварить, что я теперь богата. Но его моё мыслеварение вряд ли волновало так же, как и меня. – Обычно наследники стремятся как можно быстрее богатство потратить, а вы…
Он делает многозначительную паузу, окидывает меня придирчивым взглядом, благо глаза я к тому времени уже открыла, и всем своим видом заявляет, что такая оборванка из глуши уж точно была обязана следовать привычному сценарию, а не вот это вот всё.
Сил обидеться на такое явное неуважение, пусть словами и не высказанное, у меня не нашлось. Да и желания доказывать, что пусть я и из глуши, а средства к существованию у меня имеются, как-то не обнаружилось.
***
Счёт я всё же пополнила, и обзавелась такой интересной вещью, как чековая книжка – небольшой блокнотик в толстой обложке с изображением двух пухлых, холёных ладошек. Знак этот был фирменным, как мне пояснил всё тот же управляющий, и подделать его ещё никому не удавалось, сколько ни пытались. Для чего он сделал последнее уточнение – я так и не догадалась. То ли предупредил, чтобы даже не думала этого сделать, то ли… А поди разбери его.
Из банка я вышла, пребывая в дурмане. Да и не удивительно – две тысячи золотом! Не каждый день такие известия доводят до сведения простых, приземлённых граждан, коей я себя всю сознательную жизнь считала. А оказалось, болтаюсь я где-то чуть ниже небожителей, а не в самом низу социальной лестницы, как наивно полагала.
Я опускаюсь на первую попавшуюся лавочку и долго смотрю на яркое синее небо. Не то чтобы это меня успокаивало, или оказывало какое другое магнетическое действие, но… Так можно было представить, что я не посреди шумного проспекта, неподалёку от солидного банка, в котором хранится не менее солидная сумма, мне прилагающаяся, а где-то в поле, с душистыми полевыми цветами, и пчёлами-трудяжками. Представлялось, конечно, с трудом, но… Я успокаиваюсь, и почти возвращаю себе крепость духа, а к нему и предприимчивость, и деловитость, и присущую феям жизнерадостность.
Первый звоночек, что я не так уж и богата, получаю спустя час, когда буквально выбегаю из конторки с яркой вывеской «Всё лучшее только у нас». Пять сотен золотых за починку крыши и окон – это грабёж, а не «самая выгодная цена, которую я предлагаю только сегодня и только для вас». Вторая конторка «порадовала» ценой в три сотни золотых, что тоже шибко далеко от грабежа не ушло.
А третья… Третью конторку я выбираю уже тщательно, не бросаясь на золочёные вывески и настойчивые обещания «воплотить все мои мечты». Мечты, конечно, воплотить мне хочется, но не такой же ценой!
В итоге останавливаюсь на неприметных ступенях и добротной дубовой двери, за которой меня ждал коренастый парень с действительно выгодным предложением.
– Сто золотых, и двадцать сверху за срочность, – пожимает плечами детина, едва ли не вдвое выше меня. Кажется, ему вообще не было дело до того, что его коллеги, всего-то одним кварталом выше, драли с наивных граждан три шкуры.
Я соглашаюсь. Да и как тут не согласиться, после пяти да трёх сотен?
Рабочих он обещает прислать через час, а я тем временем отправляюсь в хозяйственную лавку, дабы обзавестись всякой нужной мелочью.
***
К дому я возвращаюсь с трепетной надеждой, что рабочих-таки придётся отправить восвояси, но… Надежда решила иначе. Дом больше не дразнил меня призрачным богатством, он сразу показал своё истинное нутро – мхом поросшие стены, да доски трухлявые.
Хотя, буду честной, пока гуляла по лавке, пока торговалась с дюже прижимистым стариком, и пока шла обратно к своему нежданному и негаданному наследству, успела свыкнуться с мыслью, что просто с этим особняком не получится. Что ж, в этом я не ошиблась.
В единственной комнате на втором этаже сгружаю нехитрые пожитки и вновь приобретённые мелочи, которые по размеру холщовой сумы на мелочи вовсе не походили, и спускаюсь вниз. Если верить далёкому бою часов, то рабочие должны вот-вот подойти. Выхожу в палисадник, окидываю печальным взглядом неказистые коряги и тяжело вздыхаю – сколько ж придётся силы потратить, чтобы восстановить погибшие деревья, даже представить страшно.
Наконец, напротив дома останавливается гружёная досками да железяками телега, и мне навстречу идёт тот самый детина, пообещавший прислать рабочих.
Я было растягиваю губы в приветливой улыбке, но, глядя на его кислую физиономию, хмурюсь.
– Что-то не так? –говорю вместо приветствия, и детина поспешно кивает.
– Не захотел никто сюда ехать, – машет огромной мозолистой пятернёй и досадливо морщится.
– Почему?
И стоило только спросить мне, как он в удивлении глаза распахивает и раздражённо эдак отвечает:
– Знамо почему – уж больно слава у его обладательницы… – помолчал, подбирая слова, – громогласная.
Я решила немного прояснить:
– Теперь я его хозяйка.
Меня вновь удостаивают удивлённым взглядом, который тут же сменяется показным равнодушием.
– А не важно это. Не пойдёт никто к вам работать, даже если втридорога заплатите.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
