Какова бы ни была причина, его явно тяготила церемония представления. В отличие от очень восторженного худощавого мужчины, который старался вовсю, подводя к нему молодых дам. Последний был поменьше ростом и с готовностью улыбался каждой гостье. Двигался он странно, и Элиза заметила, что одну руку в перчатке он прижимает к туловищу. Казалось, что его левая рука деформирована, поэтому он пользовался исключительно правой.
Девицы, подходившие к принцу одна за другой, отвешивали ему поклоны, но он не произносил ни слова, а лишь вежливо кивал в ответ, а затем отворачивался и продолжал разговор с другими алусианцами. Элиза посчитала такое поведение крайне непочтительным.
Интересно, а что он скажет, когда увидит ее? Сочтет эту встречу смешной? Быть может, следует предложить ему остатки пунша? Или, возможно, он заметит ее пристрастие к пуншу и предложит ей бокал. А может, они даже вместе посмеются: «О боже, я понятия не имела, что именно вас встретила в узком коридорчике!»
Паве это явно придется не по душе.
Элиза представила, что стоит перед принцем, делает глубокий реверанс и произносит: «Enchanté»[4], поскольку он явно говорит по-французски, ведь французский в ходу при любом королевском дворе. Он протянет ей руку, помогая встать, а потом, вероятно, улыбнется и ответит на безукоризненном французском, что ему очень нравится бал, и тут же поинтересуется, как она его находит. И Элиза ответит ему на таком же безупречном французском, на котором в одно мгновение заговорит легко и свободно, что ей тоже очень нравится бал. Принц поинтересуется, вписала ли она чье-то имя в бальную карту, и, когда она признается, что ее карта пуста, он поведет ее мимо всех остальных дам, приглашая на танец.
— Шевелитесь уже! — прошипели сзади.
— О! Прошу прощения, — извинилась Элиза и поспешно прыгнула вперед, когда очередь немного продвинулась, как будто она играла в игру «Мамочка, а можно?»[5].
Девиц продолжали представлять как под копирку. Все время одинаково: восторженный алусианец представлял даму, дама отчего-то приходила в неистовый восторг, принц кивал и отворачивался, и бедняге, который представлял даму, приходилось из шкуры вон лезть, чтобы вновь привлечь его внимание. Некоторые девушки, утомившись от ожидания, соблазнялись музыкой и танцами. Остальные преданно ждали своей очереди, и среди этих последних и сама Элиза. А почему бы ей не подождать? В душе у нее бурлило такое веселье, что она не могла сдержать улыбку, особенно когда окидывала взглядом эту богато украшенную залу и этих красивых людей — вернее, их красивые маски. Она действительно находилась на королевском балу в Кенсингтонском дворце. А наследный принц Алусии испил пунша из ее бокала!
Но когда Элиза была в двух шагах от принца и перед ней оставалась только Пава, а ее воображение уже рисовало, как ее представят, принц что-то сказал мужчине, который представлял дам, и направился прочь. Пава так и замерла в нерешительности. Ее компаньонка оглянулась на нее, и, даже несмотря на маску, было заметно, как она встревожилась. Элиза вообразила, что эти двое сейчас думали: просто неслыханно, чтобы одну подругу представили, а вторую — нет.
Элиза слегка подтолкнула ее.
— Ступайте вперед! Нас все еще могут представить…
Пава внезапно резко обернулась.
— Не смейте толкать меня! Мисс Триклбэнк, вам не приходило в голову, что вы уже слишком стары, чтобы находиться среди тех, кто ждет быть представленным?
Что? Неужели есть какие-то возрастные ограничения? Впрочем, времени обсуждать, правда ли это, не было. К тому же принц ретировался из зала, даже не посмотрев в их сторону, и Элиза понимала, что ее шанс ускользает как песок сквозь пальцы. Она уже достаточно хлебнула ромового пунша, чтобы чувствовать себя так, с позволения сказать, раскованно, что неожиданно выскочила из-за спины застывшей в недоумении девушки и выпалила:
— Добро пожаловать в Англию! — А что еще она могла сказать?
И потом, Элиза думала, что принц Себастьян никогда бы ее вообще не узнал, если бы она не возникла у него на пути именно в тот момент, когда он уже покидал зал. К сожалению, появилась она неожиданно, и принц нечаянно наступил ей на ногу.
Элиза охнула от боли и изумления.
— Прошу простить меня, я не отдавил вам ногу? — Он тут же убрал свою огромную тяжелую ногу.
— Почти, — задыхаясь, ответила она и дружелюбно протянула руку, как будто он был мясником, который только что продал ей кусок свинины по очень хорошей цене. — Мисс Элиза Триклбэнк.
Он взглянул на ее затянутую в перчатку руку, как будто понятия не имел, как с ней поступить. Элиза обнадеживающе улыбнулась. Он неохотно, но учтиво взял ее ладонь в свою руку, которая в сравнении с ладонью Элизы казалась просто огромной, и склонился над ней.
— Мадам.
От прикосновения этой сильной руки, которая так осторожно держала ее ладонь, у Элизы по телу пробежал жар. От пикантности самой ситуации, от трепета, испытываемого при мысли, что она встретилась с настоящим принцем — и не один раз, а целых два, — сердце ее колотилось как бешеное.
— Рада нашему знакомству, ваше высочество. Ваше королевское высочество. — Она ослепительно улыбнулась. — Теперь уже официально. Мы же ранее с вами уже встречались. — Она продолжала лучезарно улыбаться ему.
— Сэр, — обратился к нему один из алусианцев, и принц, отпустив ее руку, отвернулся. Не успела Элиза и глазом моргнуть, как принца уже поглотила толпа из нескольких алусианцев, которые поспешно удалились.
Неожиданно рядом с Элизой возник мужчина, который представлял всех девиц.
— Вам больно, мадам? Позвольте осмотреть вашу ногу.
— Прошу прощения… А… в этом нет нужды. Нога в порядке. — Она несколько истерично засмеялась. — Я встретила принца, — сказала она ему.
Мужчина улыбнулся.
— Так и есть. — Он подался вперед и прошептал: — И вы с вашей ногой, вероятно, произвели на него неизгладимое впечатление.
Элиза радостно засмеялась. Она выполнила свою миссию. Губы растянулись в широкой улыбке, она повернула голову и улыбнулась Паве. Девушка смотрела на нее, открыв рот, все еще не оправившись от изумления.
— Я встретила принца! — вновь весело засмеялась Элиза, кивнула доброму алусианцу и пошла прочь, чувствуя взгляд Павы, прожигающий ей спину.
Так обычно случается с теми, кто превращается в одиноких старых дев, ухаживающих за больными стариками. Их перестает заботить мнение окружающих.
Глава 3
Для услады гостей на королевском бале-маскараде было предложено три вида алусианских танцев, из коих каждый зиждется на замысловатых фигурах и требует от участников чрезвычайного проворства и отменного глазомера, дабы не сбиться с ритма. Увы, этих качеств слишком явно недоставало одному из наших министров, уже миновавшему, как полагают многие, пору своего расцвета.
