— Не занимать, — с гордостью согласился подросток. — Только все это бесполезно. Апхокетоль — проклятая планета. Мы никогда не сможем выбраться с нее. Наша жизнь пройдет здесь, в подземный норах, — Фил с силой пнул стоящий рядом стул и тот с грохотом упал. — Здесь мы и сдохнем…
— Ну-ну… Успокойся! Мы что-нибудь придумаем… — залепетала я, стараясь поддержать мальчишку, хотя сама не была уверена в своих возможностях. — Мы будем много работать. У нас есть преимущество! Эндо нам поможет. Он о-о-очень умный.
— О твоем роботе уже все говорят, — покачал головой Фил. — Но… ты можешь продать его. Мало не проси. Может быть, тебе даже хватит на путь домой.
Я нахмурилась. Видит Вселенная, с какой тоской я вспоминала о доме и родных людях, и как невыносимо сильно мне хотелось вернуться в беззаботное прошлое, забыв хотя бы о части проблем. Чтобы передать им послание мне придется работать еще очень долго, ведь любая связь со сторонними территориями здесь происходила лишь по нелегальным каналам, просившим слишком большое вознаграждение.
— Эндо не продается, — покачала головой я. — Он и… не совсем робот. Эндо сам определяет свою жизнь, он может покинуть меня, если захочет.
— Чудная ты… — заулыбался Фил, отчего в его глазах заискрились воображаемые искорки. — Разве можно давать свободу роботу?
— Он стал очень близок мне, — ответила я серьезно. — Ты можешь смеяться сколько угодно, но я это чувствую так. А самая большая любовь к близкому — это дать ему свободу.
— Ты говоришь странные вещи, — заметил мальчик, а я вздохнула. И правда, не слишком ли сложные идеи я возвучиваю для столь юного возраста?..
— Свобода самоопределения — это то, что позволяет нам быть самими собой, не притворяясь, не надевая маски. Когда мы любим кого-то, мы не можем требовать любовь взамен. Мы не можем, не должны распоряжаться жизнью этого человека. Единственное, что мы способны — дать ему свободу самому решать и делать выбор. Разве наши близкие этого недостойны?
— Может, и достойны… Но робот… — зеленые глаза смотрели недоверчиво.
— Я тоже не могу поверить в это, Фил. И все-таки это так. Знакомство с Эндо перевернуло мои представления о робототехнике, одного лишь я не знаю, что это за удивительная технология… — пожала я плечами.
— Лэкваэр! — уверенно донеслось из-за перегородки.
— Эндо! Так я и знала, что ты нас подслушиваешь! — в голос рассмеялась я. И, обращаясь к Филу, добавила: — И все же я преувеличила свою роль в жизни Эндо. Иногда мне кажется, что это именно он управляет всеми нами. А что такое Лэк…, как там?
— Жидкостный способ передачи информации. По поводу всего остального я лишь руководствуюсь вероятностными расчетами.
— Он всегда так говорит, — махнула я рукой в сторону невидимого за ограждением шара. — Мы все с удовольствием послушаем о твоей технологии, Эндо, на вечерних посиделках. А вот вероятностные расчеты я попрошу тебя применить к возможным способам поменять наш образ жизни.
— Это приведет к избытку нервной активности Альтареи… — тут же подал голос упрямый шар. Разве можно его после этого считать управляемым роботом?
— Я справлюсь, Эндо, будь уверен, — как всегда заспорила я. — Я уже привыкла к повышенной нервной активности.
Робот недоверчиво зажужжал, но ничего не ответил. Некоторое время в нашем общем пространстве висела тишина, каждый погрузился в свои мысли, но внезапно Фил произнес чуть слышно:
— А моим самым близким человеком была мать… — слова моментально утяжелили пространство и мальчик замолчал.
— Я понимаю, Фил, как тебе непросто говорить об этом, — я вздохнула, подбирая нужные слова. Он кивнул и, подумав, словно сомневаясь, поделился:
— Она тоже боролась. Верила и хотела нам другой жизни.
— И это правильно, Фил! — я постаралась поддержать мальчика, но он внезапно выдернул свою руку из моей.
— Ты не понимаешь! — его губы зло искривились. — Она сделала это из-за меня. Лучше бы я ей не давал свободы! Я должен был удержать ее, удержать любой ценой…
— О чем ты! — воскликнула я, поддавшись вперед и пытаясь дотронуться до худой спины подростка, но он успешно уклонился вбок. — Твоя мама была обязана заботиться о тебе, поэтому она и отправилась искать лацерсы в период дождей. То, что с ней произошло — случай, несчастливое стечение обстоятельств…
— Нет… — тело мальчика вдруг резко обмякло и он опустил голову. — Она искала не лацерс…
— А что же? — взбудоражилась я.
— Это все книги, — торопливо сказал подросток. — К нам попали в руки старые исследования растительных видов. Там было сказано… впрочем, местные легенды тоже это утверждают. Лацерс — очень выносливое растение. Но он цветет раз в несколько сотен лет, отдавая ветру тысячи новых семян, рассеивающихся по большой территории и благодаря внутренним пустотам, не тонущим в почве, как камни. Так вот, почти никто не видел цветок лацерса, хотя говорят, он удивительно красив, и его можно продать за баснословную цену Дродам. За такую, которая позволит добраться до ближайшего космопорта.
— Твоя мама искала цветок!.. — осенило меня.
— Именно! — оживленный голос мальчика резко наполнился нотами отчаяния. — Она хотела иного будущего для меня. Но, не успела… Ее так и не нашли.
Мои глаза непроизвольно увлажнились. Можно понять горечь мальчика, потерявшего не только самого близкого человека, но и надежду на новую, радостную жизнь. Не каждый взрослый выдержит такое, не говоря о ребенке.
— Вы, наверное, были очень близки, — только и вымолвила я, — раз вместе читали книги и строили счастливые планы.
Ответом мне было молчание и я на время тоже погрузилась в свои мысли, скользя взглядом по согнутой худощавой фигуре, обтянутой в выцветшие старые ткани землянистого оттенка. На Апхокетоле все было такого цвета — оранжево-коричневого и желтовато-серого. Краски жизни словно покинули наказанную планету.
— Спасибо, что поделился, Фил, — мне удалось, наконец, дотронуться ладонью до спины с выступающим позвоночником. — Мне очень важно твое доверие. Я… сопереживаю твоему горю. Однако, ты должен понять, что ты вовсе не виноват в сложившейся ситуации.
Он хмыкнул, криво усмехаясь. Мальчик успел убедить себя в том, что теперь тяжким бременем лежало на всей его жизни.
— Да, Фил, да! — воскликнула я, уже с негодованием. — Ты не виноват! Твоя мама совершила поступок, достойный самого чуткого сердца. Она любила тебя. И она сделала все возможное, чтобы дать своей любви бороться со сложными жизненными обстоятельствами. Она — как храбрый воин, сражалась до конца. Она отстаивала свое право дать тебе максимум своей любви, пытаясь найти способ изменить твое будущее к лучшему. Да, она проиграла. Такое бывает. Но ты — не должен. Ты не имеешь права сдаваться. Сила ее любви к жизни теперь перешла к тебе.
— Может, ты и права, — через некоторое время раздался ломающийся голос подростка. — У меня получится сделать то, что не вышло у нее.
